Окольский был удивлен. Он был убежден, что следователь предъявит ему обвинение в убийстве, был готов бороться, аргументировать, а между тем ему задавали второстепенные, на его взгляд, вопросы. Кортель хотел знать о нем все: дом, школа, институт, девушки, друзья…
— Я не любил право, — пояснил Окольский, — поэтому бросил учебу. Я хотел бы пойти на математический факультет, но отец не разрешил, а у нас решает отец. — Болеку принесли из дома очки, он смотрел теперь на Кортеля сквозь толстые стекла. — Что меня ждало в жизни? Знаете ли вы о том, как трудно в Варшаве с работой?
— Вы могли работать необязательно в Варшаве.
Он презрительно вытянул губы.
— А где? Всю свою жизнь похоронить в бумагах? Извините, я чувствовал, что меня хватит на большее… Я не хотел жить так, как родители.
— А как?
— Не знаю. Люди живут. Я хотел увидеть, испытать… Теперь понимаю, что это не удалось бы, — добавил он другим тоном.
— Почему вы бросили работу в фотоателье?
— Скучно, — отвечал Болек. — Целый день фотографии для паспортов. Без конца все то же самое.
— И что же вы собирались делать?
— Я искал, — сказал он тихо. — Вы не понимаете? Я ходил по городу, и мне не хватало даже на кофе, потому что отец вытряхивал весь мой недельный заработок. У меня есть приятели, которые тоже ничего не делают, но ездят на «мерседесах». Мне не везло…
— Вы думаете, что деньги в жизни — это все? — Кортель сам почувствовал наивность своего вопроса.
— Деньги — нет. Но то, что можно на них купить…
— Зельская уговаривала вас продолжать учебу?
— Да.
— Вы собирались пожениться?
— Не знаю. Я никогда не планировал намного вперед. Этим она занималась, что будет лет через пять-шесть… Завела книжку, откладывала по нескольку злотых каждый месяц… У меня это вызвало отвращение, — сказал он искренне.
— Она любила вас.
Болек молчал.
— У нее было хорошее место, которое она из-за вас потеряла. Вы ее втянули в скверную историю.
— Я сожалею, — это прозвучало слишком равнодушно. — Я всегда думал, что самое главное еще впереди, еще не началось, — добавил он.
— Запасались опытом?
Он кивнул.
— Пожалуй, да. Зося подходила ко всему очень серьезно. Теперь я понимаю, что поступал очень плохо.
— Когда вы познакомились с Золотой Аней?
— Как-то в конце апреля. Видел ее часто в кафе «Гранд», хотелось пофлиртовать… Я думал о ней. Она казалась мне той девчонкой, которая мне нужна…
— Что это значит?
— Скажу честно: хотелось попробовать другой жизни…
— Начитались про гангстеров, что ли?
Болек презрительно скривил губы.
— Я думал, что я лучше их.
— Кого их?
— Приятелей Ани. Я понимал, что наибольший шанс у тех, кого не знает милиция.