При дневном свете Билл заметил, что вода имела странный голубоватый оттенок.
— Яд? — спросил он.
— Да. Не знаю, какой, но, во всяком случае, очень сильный. Я попытаюсь произвести анализ, но думаю, что только в Нью-Йорке мы точно узнаем, с чем именно имеем дело.
Из каюты инспектора Билл отправился к мистеру Стоуну. Американец решил идти к капитану и рассказать о присутствии на пароходе доктора Лэффина.
— Но его нет в списках пассажиров! — недоверчиво сказал капитан. — Уверены ли вы, мистер Хольбрук, что вам это не показалось?
— Совершенно уверен.
Капитан задумчиво погладил бородку.
— Меня больше заботит исчезновение Баллота. Вот уж не думал, что его надо было охранять, — капитан опять задумался, потом вдруг вспомнил: — Я ведь еще не рассказал вам о странном происшествии, которое произошло этой ночью. Нам преградил путь паровой баркас… Вы, вероятно, слышали, как гудела сирена? И мы прошли от него на расстоянии всего лишь одного фута!
— А мог ли кто-нибудь перейти с «Эскуриала» на борт баркаса?
— Вполне, — ответил капитан.
Друзьям Баллота оставалось лишь надеяться, что инспектор ночью по каким-то своим соображениям перешел на борт таинственного баркаса.
На душе у Билла становилось все тревожнее и тревожнее… Его очень волновала судьба Бетти, и в конце концов он принял решение… Когда был подан чай, Билл не явился в столовую. Посланный за ним лорд Лоубридж, вернувшись, сообщил, что Хольбрук спит у себя в каюте.
Бетти слегка подтрунивала над сонливостью Билла, но мистер Стоун понял, что тот недаром провел целый день в каюте.
— Решили бодрствовать всю ночь, мистер Хольбрук? — спросил он, когда они вышли на палубу покурить.
— Да, — ответил Билл.
Прежде чем приступить к ночному дежурству, Хольбрук вернулся к себе в каюту, принял холодную ванну и стал переодеваться. Он был почти готов, когда в дверь постучали.
Вошел стюард.
— Мы получили радиограмму из Нью-Йорка, — сказал он.
— В чем дело? — спросил Билл.
Стюард молча передал ему бумажку.
Билл развернул ее и прочел:
«Нью-Йорк. Окружной прокурор.
Согласно постановления, запрещающего тайный ввоз оружия, ни один пассажир не будет допущен в Нью-Йорк, если при нем окажется огнестрельное оружие. Пассажирам, имеющим таковое, предполагается сдать его под расписку судовому казначею. Вопрос о выдаче разрешений на право ношения оружия будет рассматриваться в каждом отдельном случае по прибытии в Нью-Йорк».
При стюарде оказалась и еще одна бумажка:
«Во исполнение вышеизложенного, предлагаю всем пассажирам сдать мне оружие не позже понедельника, до полудня. Казначей».