— Добрый день, мэм. Извините за беспокойство. Я собираю деньги в пользу семейства Бонжур, чтобы помочь им оплатить частного сыщика для расследования исчезновения их дочери.
— Ох, да, да. Я в новостях видела. Это ужасно, ужасно!
После чего я обычным манером завожу разговор.
Так я практикую размораживание городов — весеннюю оттепель.
— Да что ж ты делаешь? — возопила наконец Молли пронзительно.
Странно: так спокойно все прошло, а когда вернулись в машину и я принялся перегружать добычу из конверта в тощий бумажник, ее проняло вдруг.
— Совмещаю приятное с полезным, — ответил я, подсчитывая добычу.
Сто семьдесят четыре бакса — неплохо для утра.
— Тебе раньше не приходилось заниматься ничем подобным?
— Чем заниматься? Чем? Да это же бессмысленно!
— Для тебя — возможно.
На ее лице появилась гримаса, мною классифицируемая как «типичное женское отвращение». Когда ничего не забываешь, удобно классифицировать, раскладывать мир по полочкам. Я ж могу точно описать, взвесить и оценить даже то, что вы считаете мимолетным и неуловимым. И выражения лица, и вздохи, подмеченные и тут же забытые вами, для меня солидные явления природы, узнаваемые и повсеместные. Настолько значимые и узнаваемые, что я временами и человека за ними не вижу.
«Типичное женское отвращение» — деликатная, но мощная смесь нетерпения, отчаяния и раздражения. Дескать, за что мне все это и как таких свиней (мужчин, то бишь) можно терпеть и любить, а ведь терпишь и любишь. «Типичное женское отвращение» — старый мой знакомец. Я даже не удержался и ляпнул, улыбаясь: «Ну, как поживаешь?»
Спугнул. Знакомец исчез, сменившись другим старым приятелем — «нетипичной растерянной злобой». Глаза чуть ли не до белков закатились, лицо — будто тарелку ляснула об пол, крича что-то вроде: «Спрячь нож, придурок!»
— Как поживаю? Как я поживаю?! Да я поддалась психопату, сделавшему меня пособником мошенничества! И как, по-твоему, я могу поживать?!
Ох уж эти шатенки!
— Мошенничества? Я всегда так работаю по пропавшим.
— Эта милая процедура у тебя называется «поиском информации»?
Странно, но сарказм меня зацепил. Я редко бываю понят, да и колкостями не удивить, привык. Но от этого они не становятся приятней.
— Да, поиск информации. Неплохое определение. Не хуже прочих.
— Где ж тогда твой диктофон? Где блокнот с заметками?
Я картинно усмехнулся и постучал пальцем по лбу.
— Боже мой! — сказала, будто лох, который подписал все бумаги и только после этого начал соображать, что его кинули.
— Серьезно — я не забываю ничего.
— Да ну?
Дескать, ври-ври, да не завирайся.