Впрочем, по-настоящему я потратил время лишь на тех, кто видел Дженнифер незадолго до исчезновения. Например, на кассиршу местного супермаркета, несколько раз Дженнифер обслуживавшую, — «системщики» каждую неделю являлись обновить запасы. «Честно говоря, всегда казалось: очень уж она, понимаете, нос задирает» — вот как.
Поговорил еще с изможденной, древней свидетельницей Иеговы, пытавшейся как-то с утречка спасти душу Дженнифер за десертом в кафе.
— Знаете, что она мне сказала? — возопила эта старая сука, вручая мне подозрительно зеленоватый четвертак. — Люди переросли спасение. Переросли спасение души!
Поболтал с вьетнамским ветераном, любившим тайком поглазеть на Дженнифер в общественной библиотеке, куда можно въехать на инвалидной коляске. Он вздохнул: «Эх, если б дочка у меня была…»
Кое-кто хоть и плевался, и ворчал, но скрыть не мог: нравится за просто так прикоснуться к настоящей, не из пальца высосанной тайне.
Гребаное захолустье.
Буквально все расспрашивали про расследование. Я врал без устали: почти ничего не известно, но все подозревают «системщиков». Отзывались одинаково. С одной стороны спектра: «Ну, это, во что они там верят?» С другой — прямое обвинение в двуличии и мошенничестве.
Фил «Пилюлька» Конрой с Инкерман-стрит, 93, спросил, не доводилось ли мне слышать о погромах.
— Скажу тебе, паря, — хрюкнул, выдохнув перегар. — Погромы нам нужны. За все им выдать… Этой стране нужны погромы!
Конечно, подлец мне ни цента не дал.
Общее мнение: «Система» — это синдром беспорядка, тяжкой социальной хвори. Бедная Америка выбралась утром из постели и обнаружила чирей на прежде белоснежной коже. И где наш клерасил? Кто, бля, смотрит за духовным здоровьем нации?
И еще: дескать, не только духовные ориентиры потеряли, но и ослабли. Пропал боевой дух прежней могучей Америки.
Конечно, никто толком не понимал, во что верят «системщики», но все знали твердо: верят неправильно.
В уши лились тонны однообразной бредятины, рефлекторных реакций мозга на внешний раздражитель, а я все кивал, кивал. Роднился с нищими духом, ибо их есть Царствие Небесное.
Вдруг понял, отчего Баарс показал мне Агату. Он-то уж ясно понимает, против какого течения плывет.
Еретики обречены на сожжение — если не в настоящем чадном пламени, то уж, во всяком случае, в воображаемом.
Молли буквально источала раздражение: девичью совесть оскорбило мошенничество, пусть и настолько мелкое, простодушное. Но спорить готов: недавний мой выпендреж подействовал, и еще как! Ах, что за глубины во мне, шальная журналюшка с налету не постигнет. Интерес — вот что произросло в нашей Молли и выглядывало украдкой, искоса.