— Вы хотите сказать, что на мне обслуживающая эту реальность машина дала сбой?
— Не совсем. — Баарс улыбнулся грустно. — Вы сами машина. Разновидность квантового компьютера, видящая сны о млекопитающем прошлом.
— Где-то я уже слышал про «жизнь как сон».
Тут я попытался представить его запихивающим в рот гамбургер — и не смог.
— Точнее, мы не спим, а галлюцинируем. Вокруг нас вполне реальный мир, усердно, но не слишком аккуратно замаскированный под действительность давностью в пять миллиардов лет. Мы вроде шизофреников, подрисовывающих элементы реального мира в свой бред.
И что прикажете на это отвечать?
Да, бля.
Тут я себе напомнил: «Ты, Апостол, здесь только ради Дженнифер, не ради обсуждения безумных учений свихнутого профессора сюда приехал. Не впадай в ересь, Апостол!»
— И какое отношение это имеет к моей чудесной памяти?
— Прямое. Иногда наше истинное естество просвечивает сквозь оболочку невежества — и вот перед нами удивительные способности, редкостные таланты. Но воспринимаем мы лишь тусклые отблески скрытого. Подобно психопатам, не умеем правильно объяснить воспринятое. Говорим о привидениях, о памяти былых жизней, общаемся с Богом, обретаем прозрение. Список чудесных дикостей невероятно длинен, уверяю вас!
Это он уже в девятый раз говорит «уверяю вас».
Интересно, классифицировал ли кто-нибудь способы представить глупость верхом мудрости? Желчь всколыхнулась во мне — и тут по рассудку моему кирпичом грохнуло понимание: до чего ж Баарс складно и совершенно придумал! Идея же вполне безобидная и, если вдуматься, разумная. Все паранормальное, все представляющееся голосом свыше получает вполне логичное объяснение. Немножко технологии и очень, очень много времени — и вот вам подарок.
— Все трансцендентное на ладошке, — подумал я вслух.
Давняя моя подружка, студентка-философичка Саша Ланг, любила потрепаться про человеческую жажду трансцендентного, чего-нибудь, уводящего от убожества и скуки повседневной жизни. Я в ответ натужно острил про молочные реки и кисельные берега.
Умница Баарс придумал способ и насытить жажду чудесного, и объяснить его — двух зайцев одним выстрелом!
— Да, да, все трансцендентное! — вскричал он.
И залепетал пулеметно о своих лекциях про трансцендентное в Беркли, про книжку, написанную перед «прозрением». Пятнадцать лет он размышлял и постиг: смотреть на паранормальное нужно с другой стороны! Видимая реальность — всего лишь жалкая часть общей картины, ущербное, ограниченное искажение. Попробовал гипноз и узнал «скрытый мир», истинное настоящее, где человечество слилось с изощренной машинерией. А заодно понял, насколько мало мы видим.