И потому, когда чую жареную свинину, вспоминаю могучий навозный дух, истекая желудочным соком.
Когда мы с Молли зашли во двор скромной белой Церкви Третьего Воскресения, у меня потекли слюнки и затрепетали ноздри.
— Чуешь запах? — спрашиваю.
— У меня ноздри заложены, — показала пальцем на веснушчатый носик.
— Сенная лихорадка.
Церковь занимала небольшой участок на краю города, окруженный кустами и деревьями. Газон не радовал глаз ровной ухоженностью, но трава на нем росла плотная, сочная. Вокруг бродило человек сорок — разговаривали, смеялись. У кустов носилась вопящая детвора, гоняясь за мячами и друг за другом. Мангал располагался в глубине двора перпендикулярно к веренице столов, украшенных множеством блюд с принесенными домодельными яствами. Призывно поблескивал бочонок пива, окруженный рядами пластиковых стаканчиков. Мангал сделали из бочки: разрезали вдоль и сварили торцы. Помещалась в нем цельная свинья на вертеле — сверкающая жиром, шипящая, дымящаяся — и летел от нее к моим ноздрям чудесный, вкуснейший запах свинячьего дерьма.
— Они жарят ее с головой? — пробормотала Молли. — Неужели кто-то голову ест?
— Ты впервые на барбекю?
— Они в самом деле ее едят?!
— Конечно. Особая честь — съесть свиные щеки. Если тебе их предлагают, обязательно поблагодари, возьми и с аппетитом съешь.
— Ты шутишь? — улыбнулась и тут же нахмурилась, встревожившись: а вдруг я серьезно? — Я не ем свиное лицо.
— Смотри, на нас обидятся. Не забывай: мы здесь ради Дженнифер.
— Да пошли они все, — выговорила неуверенно.
Я ухмыльнулся, рассматривая толпу прихожан Церкви Третьего Воскресения. Разномастное сборище. Молодые, старые, поровну мужчин и женщин. Много жирных. Несколько явных педиков. Пара умеренно привлекательных молодух — меня всегда возбуждают цыпочки, наряжающиеся в церковь, как на вечеринку. Похоже, мы с Молли оказались в центре внимания: я заметил не один заинтересованный взгляд. Кое-кто нас узнал — из тех, чьи дома мы навещали, расспрашивая про Дженнифер. Помахали нам, улыбаясь. Почти у каждого в руках пластиковый стакан, всегда ободряющий знак в обществе верующих. И — о счастье! — тут и там пускают дым в застоявшуюся духоту. Я тут же воспользовался случаем и закурил «Уинстон» — сигарету № 99933.
В общем и целом сборище понравилось. Свои ребята, моего поля ягода: строительные рабочие, магазинные клерки. Недоучки, вылетевшие из средней школы, зарабатывающие спиной и руками, добродушные, жизнерадостные, не любящие доставать других своими бедами. Вдруг показалось: Джонатан Бонжур вовсе не наобум выбрал «Агентство Мэннинга». Удачно выбрал.