— Ты ставишь меня в тупик. Женщина ставит меня в тупик! — Николас беспомощно поднял руки. — Нет, я не считаю тебя сумасшедшей. Я чертовски рад, по правде говоря. И никогда я не старался избавиться от тебя. Я… — Он не успел закончить, потому что Эмили бросилась к нему и крепко обняла. Ник обнял дочь, гладя ее волосы.
Когда она отстранилась, он тщетно попытался скрыть свою радость. Да, он отворачивался, не в силах сдержать улыбку.
— Что ж, думаю, мне необходимо выпить после всего этого, — сказал он. Потом встал, надел плащ и погрозил пальцем Эмили. — А ты, моя девочка, останешься здесь заканчивать практику французского со своим мальчиком и вернешься домой через час.
Ребекке хотелось навсегда запомнить то выражение счастья, которое озаряло сейчас личико Эмили. Она встала и тоже оделась.
По взаимному немому согласию они решили не возвращаться сразу домой, а прогуляться по деревне. Солнце ярко светило, было достаточно тепло.
— Ну, что ты скажешь обо всем этом? — спросил Николас, когда они остановились перед витриной, а потом машинально направились в свое кафе. — Какая потрясающая фантазия. Не удивительно, что она не хотела обсуждать свою беременность!
— Она, конечно, понимала, что я положу конец этому обману. Но, к сожалению, ясно, что психотерапевт из меня плохой. — Холодность между ними исчезла, но Ребекка знала, что это только временно.
— Согласись, у девочки богатое воображение, — сказал Ник с некоторой гордостью.
— Да, хотя… — Николас открыл дверь кафе и отступил в сторону, пропуская ее вперед. Ребекка, чуть задев его, сразу почувствовала, как все ее тело отозвалось на это прикосновение.
— Хотя…? — повторил он.
В кафе их уже знали. Официантка подошла к ним сама, улыбаясь. Они заказали два кофе с молоком и два пирожных. Ребекка решила, что в такой необыкновенный день можно не думать о диете.
— Хотя… — она наклонилась вперед и оперлась локтями о стол, — после признания Эмили, я могу быть свободна. Мои услуги больше не нужны.
Его лицо напряглось:
— Разумеется, — сухо произнес он, его рот скривился. — Почему я не подумал об этом?
— Для тебя это, конечно, ничего не значит, но для меня проблема: что делать остаток года? Эмили выберет обычную школу где-нибудь недалеко от дома, а мне придется существовать на свои сбережения, еле сводя концы с концами, пока смогу снова начать работу в пансионе.
— Если это только вопрос денег…
— Не только! Даже если ты предложишь мне полный годовой оклад, я не приму это! Ты недооцениваешь мое чувство собственного достоинства.
— Ты не думаешь, — строго спросил Николас, — что ореол может стать очень тяжелой ношей, даже если упражнять свою добродетель всего по пять минут в день?