Анри устроился на трибунах, рядом с повизгивающими болельщицами.
К полудню солнышко стало припекать, и мы с Анри решили вернуться в дом.
Я подошел к скамье и натянул майку. Девушка в купальнике, состоящем из одних веревок, забавно скосила на меня глаза:
— Что-то я, парень, тебя тут раньше не видела!
— Я только вчера и приехал.
Она медленно протянула:
— Значит, еще свидимся…
Я невольно глянул на ее роскошную грудь.
Парни с уважением пожали мне руку:
— Здорово играешь! Не питерский, случаем?
Я засмеялся:
— Нет.
Парень с хвостиком волос, стянутым резинкой, предложил:
— Слушай, если есть желание, приходи сегодня в шесть часов. У нас с питерскими игра. Только, если честно, слабоваты мы против них, — почесал он в затылке.
— Ладно. Времени у меня вагон, так что приду обязательно.
Махнув рукой девчонкам, поглядывавшим в нашу сторону, мы с Анри пошли к лестнице.
Кира покормила меня и Анри обедом, и я поднялся к себе. Неожиданно крепко уснул.
Проснулся, глянул на часы: почти шесть.
Я легко поднялся, на ходу натягивая майку, спустился вниз.
Кира покачала головой на мой безмолвный вопрос и с отчаянием сказала:
— Спит.
Я предложил:
— Может, разбудить ее?
— Да я пробовала уже, ничего не получается.
— Пусть спит. Это у нее нервное.
Заметив, что мы с Анри куда-то направляемся, спросила:
— К морю? Конечно, чего дома сидеть?
— Нас пригласили на волейбольный матч. Местные ребята играют с питерскими, надо помочь.
Мы с Анри появились вовремя.
Девчонки на трибунах охотно потеснились, и Собакин устроился с удобствами.
Честно сказать, питерские играли очень неплохо, и выиграли мы с минимальным преимуществом и с большим трудом.
Я стянул майку и вытер мокрое лицо.
Хотел уже позвать Собакина в море, но увидел рядом с ним Александра Николаевича.
— Хорошо играешь. Раньше занимался?
— И раньше, и сейчас.
Он внимательно посмотрел на меня:
— Хочешь искупаться? Иди, я подожду.
Ребята окликнули меня, позвали отметить победу. Давешняя фигуристая девица, по случаю вечера приодевшаяся в сверхкороткий сарафан, под которым явно ничего больше не было, томно посмотрела на меня.
Я засмеялся и махнул им рукой:
— В следующий раз, ладно?
Вернувшись, перекинул полотенце через шею и достал сигареты. Уселся на каменную скамью, нагретую дневным солнцем и еще неостывшую, повернулся к Лизиному отцу.
— Что там у вас произошло? Чувствую, от Лизы я сейчас ничего не добьюсь. Я ее такой никогда не видел.
Он молча, не задавая вопросов, выслушал мою историю.
Поднял глаза:
— Значит, вы так и не узнали, кто стрелял в жену этого Платонова, и оружие тоже не нашли?