Я лежал рядом с Полиной, испытывая сильное желание закурить, но не желая отправляться на поиски сигарет. После того, как я отпустил ее, она не издала ни звука. Я приподнялся на локте, и погладил ее волосы.
Не открывая глаз, она хрипло пробормотала:
— Если хочешь — можешь закурить. Я — в душ.
Полина уселась в постели, спустив ноги на ковер. Потерла лицо руками и провела по волосам. Длинная прядь упала ей на лицо, и она нетерпеливо заправила ее за ухо.
Что-то было в ее голосе, отчего я перехватил ее за руку и попытался притянуть к себе.
Она недоуменно глянула на меня и строго сказала:
— Зачем это? Оставь.
В душе она была минут сорок.
Я не удержался и заглянул, все ли с ней в порядке. В кабинке ровно шумела вода, а Полина, не шевелясь, стояла под струями душа, подняв вверх лицо с закрытыми глазами.
Я тихо вернулся в комнату, натянул джинсы и вышел на веранду.
Устроившись в кресле, закурил.
Через некоторое время услышал, как она вышла из душа и прошлепала мокрыми ногами по лестнице вниз. Чем-то звякнула, зашумела вода, и я понял, что она варит кофе.
Я спустился:
— Не спится?
Она мотнула головой, подошла с чашечкой к перилам и хмуро уставилась куда-то.
— Я вообще плохо сплю. Иногда засыпаю только под утро.
Я подошел ближе, но почувствовал, как она сжалась, и уселся на перила спиной к ней, чтобы не видеть ее лица.
Решившись, спросил:
— Полина, я чем-то расстроил тебя?
— Нет. — Она решительно повернулась ко мне: — Мы не должны были этого делать.
Я сердито сказал:
— Если люди стали почему-то дороги друг другу, если они смогли стать ближе — разве это плохо?
Она внимательно рассмотрела гущу на дне чашечки, подняла на меня тяжелый взгляд:
— Спать с кем-то в одной постели — это не значит стать ближе.
Сейчас она совсем не была похожа на себя вчерашнюю, и я вздохнул:
— Извини, но мне не хочется беседовать с тобой в подобном тоне. Если не возражаешь — я пойду спать дальше.
Она по-прежнему смотрела на дно чашки.
Когда я уже поднялся по лестнице наполовину, неожиданно позвала:
— Алексей! Спасибо тебе за то, что не сердишься, и не упрекаешь меня, что я сама на тебя набросилась, а теперь хамлю. Прости. — Она горько улыбнулась: — Если честно, сама не знаю, что на меня нашло.
Я сдержанно попрощался:
— Спокойной ночи.
У себя в спальне я проворочался без сна часа два.
Девчонка, да что она себе позволяет!.. Завтра же уеду отсюда. Да, точно, вот увижу Ленку, поговорю с ней, и уеду. Мне тридцать шесть лет, я — успешный состоявшийся мужик, и я не могу позволить девице с настроением, сменяющимся, как погода весной, манипулировать собой.