— Действительно, — словно спохватился вдруг Самолетов, отставил чашку. — Люблю почаевничать, грешен, иногда так увлекусь, что одергивать приходится. Иные водочку обожают потреблять этаким макаром, а я вот чаек… Ну что же, давайте к делу, дражайший вы мой Петр Петрович… Стало быть, ртутью интересуетесь, и серьезно… Ну, ничего удивительного, товар как товар, попадаются и диковиннее… Одно мы с вами забыли уточнить: какое количество вам потребно? Не помню я, чтобы это звучало…
Без малейшей заминки Аболин откликнулся:
— Поскольку ртуть — это некоторым образом жидкость, вещество не твердое, а текучее, то и мерить его уместно в тех мерах, коими жидкость меряют. Штоф, пожалуй.
— Это для начала, или вам потребуются более крупные партии? — деловито спросил Самолетов.
— Скажу вам честно: трудно пока сказать.
Самолетов самым демонстративным образом поморщился, словно в чашку ему попало по недосмотру полового нечто горькое:
— Положительно, не узнаю Пауля Францевича: никогда он не занимался мелкотой, исключительно серьезными делами, способными приносить если не капиталы, то, по крайней мере, приличные суммы… Я не буду вам сказки рассказывать, Петр Петрович, что-де на Москве в первую десятку вхожу, что миллионами ворочаю, однако ж некоторого положения достиг, и для меня ртуть бутылками вразнос продавать — мелковато-с будет. Да и потом, скользкий это товарец — ртуть штофами и полуштофами…
— Это отчего же? — осведомился Аболин с натуральным, кажется, удивлением.
— А вы не знали, сударь мой? — вкрадчиво спросил Самолетов. — Так-таки ртутью занимаетесь, и не знали? Опасен товарец, ох как опасен… Ведь если растворить ртуть в некоторой кислоте да долить спирта в надлежащей пропорции, да разболтать хорошенько, то получится у нас в итоге трудов наших белый порошок, который при сильном ударе взрывается не хуже пороха, а то и посильнее будет. Именуется сей порошочек гремучей ртутью. Именно ею господа террористы и обожают начинять свои метательные снаряды…
— Позвольте! — Аболин выпрямился, словно аршин проглотил, на его лице появилась нешуточная обида. — Уж не желаете ли вы сказать…
— Да полноте, что вы встопорщились на манер зверя дикобраза, — безмятежно сказал Самолетов. — Вовсе я не хотел сказать, что ртуть вам нужна для этих самых целей, боже упаси, простите на худом слове, если обидел чем… Просто товарец, знаете ли, скользковат, а торговцы оным в два счета могут оказаться на счету у Охранного отделения, что, согласитесь, приятностей не сулит никаких… Вот если бы вы, как человек с оборотом, солидную партию затребовали… Тогда, что ж, наше дело купецкое…