— Вроде отправки с миссией, равносильной самоубийству? — спросил Стилет стальным голосом.
— Это неплохой способ.
— Значит, нас послали на верную смерть... НО ЭТО НЕ СРАБОТАЛО! Молись, вонючий ларшник, сейчас ты встретишься со своим создателем!
— Создатель? Молись? Вы что-выжили из ума? Все ларшники остаются атеистами до самого конца своих...
И это действительно был конец — ларшник исчез в сверкающем столбе пара, так и не договорив своих подлых слов, впрочем, лучшего он все равно не заслуживал.
— А что теперь? — спросил Стилет.
— Вот что, — ответил Джакс, пригвоздив его к полу неотразимым парализующим лучом из оружия, которое он все еще держал в руке. — Хватит с меня вторых ролей. Я по горло сыт моторным отсеком, в то время как ты стоишь на мостике. Теперь моя партия, отныне и навсегда.
— Ты в своем уме? — пролепетал Стилет парализованными губами.
— Да, в своем — впервые в жизни. Суперларш умер, да здравствует новый суперларш! Это все мое, вся галактика, МОЕ!
— А что будет со мной?
— Мне следовало бы убить тебя, но это слишком легкий путь. Когда-то ты делился со мной плитками шоколада. Тебя будут судить за весь этот погром, за смерть полковника фон Грунта и даже за уничтожение главной базы ларшников. Руки всех будут на тебе, ты станешь изгоем и, спасаясь бегством, достигнешь самых дальних пределов галактики, где будешь жить в вечном страхе.
— Вспомни про плитки шоколада!
— Помню. Мне всегда доставались только лежалые. А теперь... ПШЕЛ ВОН!
Ты хочешь звать мое имя? Достаточно Старины Сержанта. Рассказывать дальше? И так слишком много для твоих нежных ушей, малыш. Давай-ко лучше наполним стаканы, вот так, и произнесем тост. Хватит-хватит, вполне достаточно для бедного старика, который слишком много повидал на своем долгом веку. Так пусть же счастье изменит ему, чтоб ему пусто было, чтобы Великий Крамддл навеки проклял его имя — имя человека, которого иные знают как Джентльмена Джакса. Что, голоден? Я? Нет, я не голоден. Нет. НЕТ! Только не шоколад!!!