На четвертую ночь, когда лягушки орали особенно громко, Зина устроила Игорю скандал. Шепотом. Потому что в соседних палатках все уже спали. Ругаться шепотом было не очень интересно. Оба чувствовали себя глупо. Поэтому, поорав друг на друга с полчасика, успокоились и пошли купаться. В конце концов, пляж здесь был очень неплохой.
И первый выстрел услышали, когда были довольно далеко от берега.
А потом в лагере началось что-то непонятное.
Костер погас, и в темноте, с воды, было не разглядеть, что происходит. Но выстрелы грохали один за другим. Кто-то кричал. Метнулся по палаткам, по воде, ослепил на секунду и исчез яркий луч фонарика. Взревел было мотор Мишкиной тачки, но заглох.
Игорь уже плыл к берегу, и Зина поспешила следом, кричала:
— Подожди! Да подожди ты! Игорь, не надо туда. Не надо. Ты что, не видишь?..
Он молчал. Греб быстро и сильно, расстояние между ними все увеличивалось. В конце концов Зина безнадежно отстала и почти перестала барахтаться, просто болталась в воде и боялась. Очень боялась.
Выстрелы смолкли. Крики тоже затихли. Пляж обрывался довольно резко, уже метрах в пяти от берега было глубоко. Зина видела, как Игорь выскочил из воды — его светлая кожа показалась мертвенно-белой. Он побежал к лагерю, шумно, с брызгами… Не добежал. С берега прыгнула чья-то тень. Игорь присел, что-то сделал, и ночь над озером снова закричала. Точнее, завизжала, тоненько, по-собачьи. Но все новые и новые смазанные силуэты прыгали в воду. Игорь качнулся. Отступил на шаг. Еще на шаг. Потом упал.
Зина слышала громкий рык и редкие взлаивания, слышала, как плещется вода, может быть, слышала крик Игоря, а может быть, кричала сама.
Нет. Она не кричала. Если бы она издала хоть один звук, то на берегу заметили бы ее. А так…
Звери, собаки или волки, что-то делали с Игорем. Наверное, они его ели. Но недолго. Как по команде, подняли вдруг головы, прислушались к чему-то и начали выбираться из воды. На берегу они отряхивались… Собаки, наверное, это все-таки, собаки. А потом один за другим убегали в темноту.
Зина пришла в себя около костровища. Она сидела на перевернутом ведре, дрожала от холода и плакала. Надо было идти к машине. Надо было уезжать отсюда. Но при мысли о том, что ключи где-то у Мишки, а сам Мишка… Зина видела его мельком… лежит рядом со своей поваленной палаткой, и лица у него нет, а вместо шеи — кровь и какие-то скользкие на вид трубочки…
Зина плакала.
Может быть, днем? Днем будет не так страшно.
Увидев совсем рядом, шагах в пяти от себя, два желтых огонька, она попробовала закричать. Но смогла лишь захрипеть тихо и беспомощно.