Грейс остановилась и взглянула на мать:
– Ты хорошо себя чувствуешь? Есть свободная комната на нижнем этаже, но там нет душа.
– Не беспокойся, я ведь скоро опять уеду. Мне нужно только позвонить, чтобы сообщить о том, что я благополучно долетела.
– У тебя появился друг?
– А ты считаешь меня слишком пожилой для подобных отношений? – лукаво прищурилась Доун.
– Нет, мама, я просто немного ревную. Позвонить можно из кабинета Майкла. А я сначала отнесу твои вещи в ту спальню, которая ближе к лестнице, а потом пойду собирать Поузи на прогулку.
– Так ты заберешь ее с собой?… – разочарованно протянула Доун. – Я могла бы присмотреть за ней…
– Спасибо, но тебе нужно отдохнуть. Кроме того, нам с Поузи не помешает подышать свежим воздухом. Мы пойдем прогуляться в парк, где покормим уток.
– Ты не представляешь, как Феба любила это делать. – Мать печально улыбнулась.
– Да-да, кажется, я припоминаю ту историю, как однажды она скормила уткам весь имевшийся в доме хлеб.
– Нет. Она отдала хлеб тебе, и уток кормила ты.
– Разве?
– Конечно. Феба осталась присматривать за тобой, пока я готовила товар для продажи на рынке.
Грейс живо представила себе мать, сидевшую темными вечерами за столом и нанизывающую на нитку бисер.
– После того как Феба оставила нас троих без ужина, я поняла, что няня она никудышная.
– Нет! Феба всегда была такой заботливой…
– Дело не в ней, Грейс. К сожалению, как ни горько об этом говорить, я никогда не была вам хорошей матерью. Об этом она и заявила, когда я, отсидев за решеткой двадцать восемь суток за вандализм и нарушение общественного порядка, пришла забирать тебя из приюта.
– Разве ты приходила за мной? Я ничего не знала.
Феба никогда не рассказывала Грейс об этом. Похоже, что сестра хранила от нее немало секретов.
– Мы договорились, что ты будешь жить у нее. Я любила тебя больше жизни и готова была пожертвовать всем, но понимала, что так будет лучше для тебя. – Доун поцеловала Поузи в темечко и передала малышку Грейс. – Феба стала бы отличной матерью, какой будешь и ты, Грейс.
Доун посмотрела на Грейс с такой тоской, что дочь в порыве жалости обняла ее.
– Ты отправила меня к Фебе потому, что любила. Это самый благородный и трудный поступок, какой может совершить мать.
Доун охнула, на ее глаза навернулись слезы. Она поспешила отстраниться от Грейс.
– Иди и готовься к прогулке, а мне нужно позвонить.