Тахир крепче прижал к себе Аннализу, и она закрыла глаза, представляя, какой была жизнь Ришаны с жестоким тираном, который не любил ее.
– Потом родился я, и я… был другим. У меня не было таких светло-голубых глаз, как у членов семьи.
Она насторожилась:
– Твой отец решил, что ты не его сын, из-за твоих темно-голубых глаз?
Тахир пожал плечами:
– Отец зациклился на своем подозрении. Моя мать даже предлагала сделать тест на ДНК, но он, как параноик, уверял, что об этом станет известно общественности. Гордость не позволяла ему смириться с тем, что кто-то узнает, будто ему наставили рога. – Тахир умолк, глубоко вздохнул и продолжил: – Неудивительно, что я не мог радовать его, не важно, как сильно я старался. Официально он не называл меня ублюдком. Это могло повлиять на его репутацию. Поэтому он превратил мою жизнь в ад.
– Он сделал тебя мальчиком для битья.
– В буквальном смысле этих слов. – Он безрадостно рассмеялся.
– А твоя мать?
– Нет, ее он не трогал. – Тахир догадался, о чем думает Аннализа. – Отец понял, что может отомстить ей более изощренно. Издеваясь надо мной, он даст ей понять, что она не может мне помочь. – Он сжал ее плечо. – Она сразу поняла, что, если проявит ко мне любовь, я поплачусь за это.
– Как же она страдала! – Аннализа вздрогнула от мысли о неспособности защитить собственного ребенка.
– Я этого не понимал, – тихо произнес Тахир, – до тех пор, пока ты не заставила меня поговорить с ней.
– Я заставила тебя?…
– Я признателен тебе, Аннализа, поверь. – Он неторопливо погладил ее по руке, и Аннализа снова обмякла от его ласки. – Если бы ты не заговорила на эту тему, я никогда не пришел бы к матери и не узнал правды.
Признательность… Это не любовь, но начало определенно положено.
– Долгие годы я считал, что не нужен ей, – хрипло сказал он. – Теперь я знаю, мама дистанцировалась от меня потому, что каждое проявление любви с ее стороны провоцировало жестокое возмездие для меня. Поэтому она защищала меня, как могла. – Тахир сильнее прижал к себе Аннализу. – Я очень боялся, что он начнет избивать ее после моего изгнания, но даже после моего отъезда она хранила молчание. – Он умолк, быстро и громко дыша. – Она боялась, что отец убьет меня, если она ответит на мои звонки. Отец знал, что я пытаюсь выйти с ней на связь, и угрожал ей, если она поговорит со мной.
– Тахир! – Аннализа крепко обняла его за талию. – Это чудовищно!
– Да, он действительно был чудовищем. Он столько натворил! – Тахир отвел прядь волос от ее брови. – Даже после его смерти моя мать не позвонила мне. Она думала, что убила мои чувства, повернувшись ко мне спиной. Мама боялась, что я ее не люблю…