Джеймс Макканн устало вздохнул.
— Я рассказываю все это, Джасмин, потому что хочу сообщить тебе, что в прошлом году я принял Кейла в равные партнеры своего предприятия. Это самое малое, что я мог для Кейла сделать. Он добросовестно работал и заслужил положение партнера. Если бы не он, компания лопнула бы, когда у меня был сердечный приступ.
Джасмин подалась вперед в кресле.
— Не беспокойся, дедушка. Я все понимаю, и мне… нам это безразлично. Я знаю, что папа совершенно не интересовался тем, что заботило тебя.
Джеймс внимательно посмотрел на нее и кивнул.
— Меня радуют твои слова. Я боялся, что твоя мама, возможно… ну, подумает, что я изменяю памяти Ричарда. И, судя по всему, Рик не скоро повзрослеет и займется чем-либо всерьез. Но если он захочет связать себя с фирмой «Макканн и Крейген», то получит такую возможность.
Джасмин остановила взгляд на своих руках. Если бы дедушка только знал, насколько безответственно ведет себя Рик, то, вероятно, не так великодушно был бы настроен к своему единственному внуку.
— И ты тоже, Джасмин, имеешь такую возможность — когда бы ни захотела этого.
Джасмин подняла глаза и встретила ровный взгляд своего деда. Она задавалась вопросом: что же именно или кого дед ей предлагает? Но она не успела ничего уточнить у него, потому что в эту минуту в гостиную торопливым шагом вошла ее мать с подносом в руках, и Джасмин встала, чтобы принять у нее поднос.
Пока они обменивались пустыми словами, наливали и раздавали чашки, пока пили чай вместе с присоединившейся к ним Лореллой, Джеймс явно успел устать. Лорелла мгновенно пресекла его, вероятно, привычный протест и увела старика отдыхать.
— Я, пожалуй, тоже прилягу, — сказала Джасмин после того, как помогла матери убрать посуду в моечную машину. — Мы от самого Сиднея на колесах, и долгое путешествие, кажется, измотало меня.
Она вернулась к себе в комнату и кончила распаковывать рюкзак. Потом сняла кроссовки, легла на кровать и дала телу расслабиться.
Над ней висела, как балдахин, сетка от комаров. Джасмин чувствовала себя уютно в знакомой комнате: те же выцветшие обои бледно-лимонного цвета, пожелтевший потолок, украшенный лепниной с центральной розеткой, массивная мебель из кедра. Лежала она на большой латунной кровати, отделанной фарфоровыми вставками с теми же букетиками лимонных цветочков. Если бы воображение повиновалось Джасмин, она могла бы шагнуть отсюда в мир давно минувших дней.
Но настоящее не отпускало ее. Мучительный вопрос не давал покоя ее уставшему уму. Зачем она сюда вернулась? Зачем вернулась в дни праздника к источнику своей боли? Впрочем, Джасмин знала, что не хочет правдиво отвечать себе на этот вопрос. Поддаваясь ложно понятому инстинкту самосохранения, она изо всех сил старалась развеять тревогу.