Волкодлак вздохнул и тщательно вытер меч об одежду того, который лежал на дереве, — чтобы воспользоваться остальными, пришлось бы спешиться, а вот этого не хотелось. Лучше было бы иметь при себе специальную тряпочку: меч это точно заслужил. Нет, отдавать его Эгмонту было бы просто преступлением.
Ну ничего, впереди горы, а в горах чего только нет…
…Он сам не понял, зачем обернулся. Будто толкнуло что-то. Яльга, бледнея на глазах — хотя, кажется, дальше бледнеть уже было некуда, — стала выпускать поводья и медленно заваливаться набок. Сигурд мгновенно сообразил, что сейчас произойдет: Яльга вывалится из седла и упадет на дорогу. Еще он отчетливо осознал, кем она станет после этого. Маг, выпитый до самого донышка и упавший на эту землю… последующая Яльгина судьба лежала, живописно раскидав руки-ноги, на ветвях поваленного дерева.
Шпор у Сигурда не было, поэтому он по-простому сжал бока лошади коленями, посылая ее в прыжок. Бедное животное до сегодняшнего дня не подозревало о двух вещах: что хозяин все-таки скотина, причем жестокая, и что оно, животное, умеет так здорово прыгать с места, причем без разбега. Но это было уже не суть важно. Важно было другое. Сигурд успел подхватить Яльгу практически у самой земли. Это потом он понял: хорошо, что подпруга выдержала!
Яльга была… совсем никакая. Серая, тяжелая и не подающая никаких признаков жизни. Жизнью от нее почти не пахло… правда, и смертью — тоже. По-любому ее надлежало вывезти за пределы этого проклятого леса.
В седле она, ясен пень, не усидит, а держать ее — рук не хватит. Оборотень немного подумал, потом положил ее поперек седла и намотал поводья Яльгиной лошади на переднюю луку.
Интересно, где этот мрысов маг? Он-то куда смотрит?! Уч-чи-тель, так его растак!..
Мрысов маг обнаружился неподалеку. Он тоже выглядел как-то подозрительно — проще говоря, зеленый он был, как после хорошей попойки. В седле, правда, худо-бедно держался. Одной рукой для верности вцепившись в поводья, другой он что-то пытался начаровать. Сигурд был не маг, но даже ему эти попытки показались на редкость бестолковыми. С каждой секундой на лице у Эгмонта все четче проступало какое-то детское, обиженное непонимание, и волкодлак вспомнил, откуда ему это знакомо. Примерно то же чувство он испытал лет двадцать назад, увидев летним вечером на небосклоне луну — это при том, что солнце еще не зашло. В те поры он был твердо уверен, что на небе полагается быть чему-то одному — либо луне, либо солнцу, а когда и то, и другое вместе…
Кстати, о солнце…
Сигурд глянул на горизонт и, не удержавшись, присвистнул. По его подсчетам, времени на то, чтобы перебить эту дрянь, ушло не более десяти минут. Однако солнце почти коснулось небостыка. Алое, круглое и неизмеримо нахальное — вот уж не думал Сигурд, что так отзовется о создании Старого Волка! — оно неумолимо катилось вниз, как будто всей душой торопилось в гостеприимно отверстую пасть Западного Змея.