За столом нас было семеро: кроме увеличившегося семейства присутствовали Сигурд с Эгмонтом и неизвестный мне шляхтич, обладатель длиннющих усов и весьма примечательного носа. Разговор шел размеренный, степенный; Эгмонта расспрашивали о знаменитых винных погребах барона Хенгерна, Сигурд многозначительно молчал, а мне полагалось хотя бы изредка вставлять свои пять монеток. Но на меня, хвала богам, обращали не больше внимания, чем полагалось. Усато-носатый шляхтич был несказанно рад свести знакомство с «паном графом»: оказывается, несколько лет назад ему довелось пивать хенгернское вино, и он явно был не прочь повторить сей приятный опыт.
Разговор принимал все более увлекательный оборот. Эгмонт уже закончил рассказывать об особенностях вина прошлого урожая и намекнул, что звезды обещают удачный год, когда его прервал негромкий почтительный стук. Практически одновременно дверь распахнулась, и в обеденную залу бодрым шагом вошел пан Богуслав Раднеевский. Михал замер с недонесенной до рта вилкой, усатый шляхтич тоже смотрел ошарашенно. А вот князь был совершенно спокоен.
Почуяв неладное, я быстро глянула на Эгмонта. Маг выглядел чуть настороженным — значит, на самом деле приготовился к худшему.
Пан Богуслав поклонился, правой рукой прижимая шляпу к груди. Глаза у него сверкали, усы топорщились, и даже короткий плащ ухитрялся лежать исключительно воинственными складками.
— Не изволь гневаться, князь-воевода, — произнес Раднеевский, смело глядя тому в лицо. — Знаю, что недолжно это, а не утерпел! Уж больно весть у меня радостная!
Князь едва заметно усмехнулся в усы. Я была уверена, что этого больше никто не заметил. Михал зачарованно смотрел на пана Богуслава, а все остальные сидели слишком далеко.
— И что же за весть ты нам принес, пан хорунжий?
— Явились, песьи дети! — чуть ли не с любовью проговорил Раднеевский. — Встали в виду замка лагерем, костры разожгли, мороком отгородились — да что нам тот морок! Дозволь, князь-воевода, саблей их чуток пощекотать!
«Мрыс эт веллер!» — чуть не выпалила я, и остановил меня только предостерегающий взгляд Эгмонта. Значит, КОВЕН нас все-таки догнал!
Ой, что теперь будет…
— И впрямь вести хороши… — протянул князь. — Саблей, говоришь, пощекотать? То доброе дело… А сперва садись-ка с нами, пан. Эй, там — вина!
Вино уже лилось в серебряный кубок — Янош Леснивецкий не слушал лекций почтеннейшего Легкомысла и едва ли знал хоть что-то о природе всеобщего равенства. Так что слуги у него были вышколены отменно. Пан Богуслав сел за стол, бросил шляпу рядом с собой на скамью, одним глотком осушил кубок и закусил подовым пирогом с зайчатиной.