Ранним утром двадцать первого изока — совсем ранним, где-то часам к пяти — эта странная смесь двух предчувствий достигла апогея. Директор делал все, что было в его силах, чтобы немного успокоиться. Сначала он сидел за столом, перекладывая папки и свитки, переставляя чернильницы, песочные часы и прочие мелкие предметы. В итоге стол засиял просто неземным порядком. Но этого оказалось недостаточно. Тогда магистр Буковец принялся за ящики стола. Их ревизия дала вполне ощутимые результаты: магистр нашел многое из того, что считал безвозвратно утраченным, и выбросил целую кучу хлама, но, вопреки ожиданиям, успокоения это не принесло.
Буковец покормил ворона, полил пальму в кадке, еще раз покормил ворона и тщательно протер каждый листочек пальмы специальной тряпочкой. После этого он перебрал все книги в шкафу, поставил их в новом порядке и попытался покормить ворона в третий раз, но умное животное посмотрело на хозяина как-то нехорошо. Очевидно, оно собиралось присутствовать на своем стопятидесятилетнем юбилее, не прибегая к помощи магистра Дэнн.
Словом, магистр Буковец был вконец измучен неопределенностью. Вцепившись в подоконник, он тоскливо созерцал внутренний двор и всерьез подумывал, не прибраться ли там. Останавливал его только страх перед завхозом: тот, как и все гномы, не терпел посягательств на свою территорию. Потому, когда на пороге директорского кабинета серой тенью возник ковенский магистр, несчастный Буковец не испытал ничего, кроме искренней радости и облегчения. Кем бы ни был нежданный гость, он нес в себе хоть какой-то ключ к разгадке.
Магистр Цвирт — так представился ковенец — тоже изучал эмпатию, а Буковец не счел необходимым скрывать свои чувства. Оттого, видимо, Цвирт и казался сбитым с толку: радость не относилась к типичным реакциям на его появление. Директор пылко поприветствовал ковенца, подхватив под руку, самолично провел и усадил в левое кресло для посетителей, сам же встал, опершись о спинку кресла напротив. По-хорошему надлежало занять кресло за собственным столом, но усидеть на одном месте было выше его сил. Стоять худо-бедно еще получалось.
— Магистр Буковец, — вкрадчиво начал Цвирт, едва ли не с любовью рассматривая собеседника. Примерно так же нежно смотрит на заблудившегося путника не слишком голодный мантикор, прикидывая, с какой стороны можно начинать его есть. Увы, директор не желал становиться чьим-либо завтраком. Конечно, должность его была и опасна, и трудна, но оставлять Академию без присмотра в обозримом будущем он не собирался. — КОВЕНу в моем лице срочно требуется… э-э… консультация магистра… э-э… Рихтера. Скажем так, возникла некая ситуация, для разрешения которой необходимо прибегнуть к его помощи.