– Чтобы вы могли орать на нее непосредственно, а не по телефону? – ядовито поинтересовалась Бланш. – И не время от времени, а каждый день? Ну же, Марк, хватит разговоров, поехали. И сейчас же пообещайте мне, что не начнете сразу же при встрече ругаться с Кэтрин, иначе я не повезу вас в аэропорт. В моей машине ездят только люди, умеющие себя вести.
Изумленная Лесли наблюдала, как Маркус смиренно обещал быть олицетворением учтивости, а потом покорно шагал вслед за Бланш из конторы. В такие моменты она спрашивала себя, имеет ли она хотя бы самое поверхностное представление о мужском поле. Кто бы мог подумать, что Бланш может контролировать капризный характер Маркуса с такой поразительной легкостью? Хотя, если подумать, именно Бланш обычно гасила его пятничный беспредел.
Поскольку проблема Маркуса разрешилась, ничто уже не могло помешать Лесли наверстать откладывавшуюся на неделе писанину. Она стала вяло перебирать сваленные в кучу папки. Вскоре она уже зевала и посматривала на часы. Пять пятьдесят. Время, казалось, замедлило свой бег. Через пару часов Денис впервые встретится с Ребеккой. Интересно, что наденет Ребекка. Ничего вычурного, если она достаточно умна, чтобы последовать совету Лесли. Денис терпеть не может цветастые, аляповатые наряды. Может, позвонить ей и напомнить, что она должна выбрать что-нибудь элегантное и выдержанное?
Лесли потянулась было к телефону, но уронила руку на стол. Не следует ей повторять свой совет, не следует слишком уж стараться, чтобы свидание получилось. Они поладят или не поладят, но Лесли не сделает больше для них ни единого шага.
Она заставила себя пролистать еще несколько дел, сообразила, что не понимает ни слова из прочитанного, и наконец признала, что ей не до работы. Не желала она думать о няне для помощника редактора «Вашингтон пост». Или о кандидатках в экономки для Белого дома. И уж особенно не хотелось ей думать о живой и привлекательной Ребекке Расселл. Думать она могла только о том вечере в понедельник, об ощущениях, которые вызвал у нее поцелуй Дениса. «Пугающий» – вот какое слово пришло ей на ум. Когда Ден целовал ее, у нее было такое чувство, словно она скатывается по самому крутому и потому самому ужасному склону гигантских американских горок.
Но ужас не был единственным чувством, которое она испытала. На несколько изумительных, неповторимых секунд ее тело ожило, затрепетало под воздействием десятка новых интригующих ощущений. Казалось, что в объятиях Дениса целый свет приобрел новое измерение, и она дрожала на пороге открытия самой себя. Потом приятное ощущение переросло в панику, и она оттолкнула его от себя, с силой сжав губы в прямую линию, чтобы прекратить их дрожание. Денис не сделал попытки снова обнять ее и поцеловать еще раз. Он стоял без движения, не прикасаясь к ней, только смотрел. Смотрел этими своими яркими синими глазами, которые все вдруг стали называть обалденно сексуальными. Смотрел, черт бы его побрал, и не произносил ни слова.