— И ты ей поверила?
— А разве она мне лгала, Финн? Разве ты не был помолвлен с богатой наследницей, союз с которой укрепил бы позиции вашей семьи?
— Грандиозный план Марлен. Мы с отцом очень веселились. Ты слышала мою версию?
— Это уже неважно. Ты не доверял мне, раз не рассказал обо всем заранее. Марлен ненавидела меня не только из-за того, что я разрушила ее мечты, она видела во мне конкурентку. В какой-то момент моему терпению пришел конец.
— Ты ушла не только из-за ее нападок?
— Нет, — ровно согласилась она. — Но ты ухватился за эту мысль.
— Я не идиот, Алли, и знаю, что отношения нужно чем-то питать, развивать, работать над ними. — Невысказанные обвинения повисли в воздухе.
Что я могу сказать? Я была напугана, слишком юна и не хотела, чтобы ты меня возненавидел, потому что я решила сохранить нашего ребенка.
— Вместо того чтобы остаться и разобраться во всем, ты разрушила наш брак, — подвел он черту.
Алли не была готова к такому удару.
— Ты лгал мне!
— А ты не умеешь выполнять обязательства.
— А ты не умеешь доверять.
— Тебе легко обвинять меня, ведь я ничего не помню и не могу защитить себя.
— А обвинять меня одну во всех наших бедах справедливо? — Она скрестила руки на груди. — Как только мы оказались в Дании, ты замкнулся в себе, стал холодным и чужим, а все внимание направил на семью и фирму. Ты ни разу не спросил, каково мне в чужой стране, как я справляюсь...
— Ты не справилась, — мягко сказал он, не сводя глаз с ее лица, — и сбежала.
— Я не собираюсь, — тихо начала Алли, и ее желудок угрожающе сжался, — извиняться за прошлое, Финн. Все закончилось. Ты только что обвинил меня в том, что я разрушила наш брак. Что ж, если тебе от этого легче, можешь продолжать так думать.
Они с ненавистью смотрели друг на друга. Видимо боясь попасть под горячую руку, официантка молча подала счет и молниеносно удалилась. Алли беспокойно заерзала на стуле и, когда Финн потянулся за счетом, закрыла глаза.
Как он может понять, где правда, а где ложь, если Алли явно что-то недоговаривает? А он слишком настойчиво пытается докопаться до истины. Как бы там ни было, его по-прежнему тянуло к ней. Туда, где витал нежный аромат ее кожи и волос, где в памяти всплывали осколки мозаики, которую ему никак не удавалась собрать воедино. Она казалась ему до боли знакомой и одновременно чужой.
Очутившись на сиднейской земле, он растерял способность контролировать свою жизнь, словно оказался посередине океана без компаса.
Молча он дотронулся до ее щеки.
— Сколько я тебе должна? — Алли резко отстранилась и потянулась к сумке.