К своему ужасу, она осознала, что плачет. Слезы заструились по щекам.
Раньше Финн ненавидел ее слезы, злился и ругался; даже обвинял в эмоциональном шантаже. Поэтому она плакала тайком.
— Это гормоны. — Финн осторожно вытер слезинки и повел ее в гостиную.
Она не хотела смотреть на его губы, но не могла отвести глаза в сторону, не хотела представлять себе его поцелуи, но память предательски подсказывала ей, как она когда-то наслаждалась ими. Через секунду они уже целовались. Его кожа источала тот же запах, который она помнила, губы обещали неземное блаженство. Финн обнял ее, прижал к себе.
Алли застонала. Она знала, что пропала. Каждый дюйм тела, каждый нерв тянулся к ласке. В ее памяти все отчетливее всплывали картинки из счастливого прошлого — глубокие поцелуи, интимные касания, томные предрассветные часы, проводимые в занятиях любовью...
Где-то в подсознании затренькал звоночек, предупреждающий об опасности. Не позволяй ему целовать шею, не позволяй ему... покусывать твою нижнюю губу, не позволяй рукам залезать тебе под одежду...
Алли знала, что нельзя снова привыкать к его поцелуям, его прикосновениям, к его присутствию в своей жизни. Ведь когда к нему вернется память, он исчезнет. Но сделать с собой она уже ничего не могла.
— Финн... я...
Его ладонь прижалась к ее обнаженному бедру.
— Нет, милая, тебе ничего не нужно прятать от меня.
О боже... Она застонала, последние остатки воли растворились в желании насладиться моментом. Он всегда заставлял ее тело буквально таять от удовольствия. Она чувствовала, как его рот жадно скользит по ее коже, руки тянут рубашку вверх и касаются груди.
Ее колени подогнулись. Сколько ночей она видела это во сне? Сколько дней провела в несбыточных мечтах?
Очередной стон сорвался с ее губ. Финн наклонил голову и осторожно прикусил сосок через тонкий материал бюстгальтера.
— Финн, мы должны...
Он поднял на нее блестевшие от страсти глаза.
— Только не останавливай меня, пожалуйста.
— Сними с меня рубашку, — выдохнула она.
Взгляд его изумрудных глаз был в тысячу раз красноречивее слов. Он резко стянул с нее рубашку.
Они напоминали двух подростков, не способных оторваться друг от друга.
— Месяцами напролет я мечтал об этом, — бормотал он ей на ухо. — Я во сне видел тебя обнаженной. И я занимался с тобой любовью.
Она закрыла глаза. Ее пальцы погружались в его волосы, бессвязные слова одобрения срывались с губ. Когда она делала вдох, ее ноздри заполнялись знакомым мужским запахом. Она неистово отвечала на поцелуи и прикосновения, пытаясь стереть из памяти долгие тоскливые дни ожидания и разлуки.