«Милая Надежда Васильевна! То, что я пишу к Вам, это преступление! Я не должен тревожить Ваш разум, сбивать Вас с избранного пути. Но промолчать я тоже не могу! Вы, милая Надя, моя надежда на спасение в этой жизни, вера в то, что и для меня найдется маленький кусочек счастья и радости в жизни. Ведь недаром у Вас такое удивительное имя, Надежда! Но только если Вы будете со мной рядом. Увы, мы не властны над судьбой. Она послала нам чувства тогда, когда мы оба связаны обязательствами. Мне хочется кричать от горя, но я намерен бороться, я не сдамся злым обстоятельствам! Я сверну горы! Во мне кипит вулкан. Ведь я люблю Вас, моя ненаглядная девочка, мой нежный бутон. Не пугайтесь, мое признание не обуза для Вас. Если письмо не найдет отклика в вашем сердце, я ничем не напомню Вам об этих строках. Тогда отбросьте их в печь, пусть пламя пожрет их бесследно. Но что-то подсказывает мне, что сегодня, на прогулке, мы оба желали одного…Прошу простить, ежели мое письмо Вас оскорбило или потревожило. Покрываю поцелуями и слезами Ваши ручки, которые сейчас держат этот листок.
Ваш раб, Ваш слуга. В. Е.».
Строки плыли перед глазами. Как нелепо все получилось! Зачем, зачем она поторопилась с согласием идти замуж! Будь она свободна, она могла безоглядно отдаться любви к князю. То, что он женат, ее почему-то не очень волновало в тот момент.
Она слышала, что ее зовут вниз, в гостиную. Надо понадежней запрятать письмо, пожалуй, лучше всего в комод, в дальний уголок, в белье. Руки трясутся… Все плывет …Кто-то поднимается по лестнице, надо успеть…
Вошедшая Ковалевская с ужасом увидела Надю, лежащую на полу без сознания. Она бросилась с криком к дочери и стала хлопать ее по щекам, пытаясь привести в чувство. Прибежали Василий Никанорович с Владимиром. Поднялась суета. Надю перенесли на кровать. Двигаясь по комнате дочери, Катерина Андреевна прихлопнула открытую дверку комода. Она решила, что бедная девочка, падая, пыталась удержаться за нее.
Владимир как угорелый умчался за доктором, которого привез часа через полтора. Заспанный и усталый доктор осмотрел девушку, покачал головой и сказал, что надобно дождаться утра. Пока картина не ясна. Ему постелили на диване в столовой. Наутро чуть свет все уж были на ногах. Впрочем, Катерина Андреевна и не ложилась, просидев около Нади всю ночь. Больная металась в кровати, поднялась температура, к полудню начался бред. Доктор констатировал горячку и остался в доме больной. Владимир тоже не поехал к себе и вызвался помогать родителям ухаживать за Надей.