— Запомните! Сначала садятся женщины и дети, потом пассажиры из кают первого класса, затем все остальные!
На «Титанике» не объявлялось о таком правиле посадки, но его концепция все еще коренилась в умах публики, и пресса поначалу попыталась предупредить возможную критику действий и поступков пассажиров первого класса. Когда стало известно, что Исмею удалось спастись, «Нью-Йорк сан» поспешила объявить: «Исмей вел себя с исключительным благородством… никто не знает, как мистер Исмей сам попал в спасательную шлюпку; предполагается, что он лично захотел объяснить своей пароходной компании обстоятельства катастрофы».
Позже первому классу никогда не сходило все с рук так гладко. Фактически положение стало резко меняться сразу же после гибели «Титаника». Уже через считанные дни Исмей оказался у позорного столба. Не прошло и года, как одна спасшаяся с «Титаника» видная в обществе особа развелась со своим мужем только из-за того, что ему, как гласила молва, «посчастливилось» спастись. Самым неудобным из доставшегося в наследство от тех, кто был на «Титанике», оказался новый стандарт поведения, ставший эталоном для оценки действий и поступков известных или выдающихся людей в чрезвычайных ситуациях.
До этого было проще, ибо «Титаник», помимо всего прочего, являлся последним выставочным стендом богатства и высшего общества, еще вызывавшего восхищение рядовой публики. В 1912 году не существовало звезд кино, радио и телеэкрана; выдающиеся спортсмены еще очень низко котировались в глазах общественного мнения, а мир богемы пока прозябал в полнейшей безвестности. Поэтому весь блеск и сияние чужого великолепия для скрашивания своей беспросветной жизни рядовая публика могла получать только от людей, занимавших высокое положение в обществе.
Подобного рода интерес публики к высшему свету хорошо понимала и в полной мере использовала пресса. Когда «Титаник» отплывал в Америку, «Нью-Йорк таймс» поместила на первой полосе список его высокопоставленных пассажиров. После того как «Титаник» затонул, «Нью-Йорк америкэн» сообщила об этом 16 апреля в развернутом подзаголовке, почти полностью посвященном Джону Джекобу Астору; в конце материала сообщалось, что, кроме Астора, погибло еще 1800 человек.
18 апреля «Нью-Йорк сан» в таком же ключе рассказала о страховых аспектах катастрофы; большая часть этого материала была посвящена жемчугам миссис Уайднер.
Никогда позже признанное богатство не занимало умы столь основательно. С другой стороны, никогда больше богатство не выставлялось столь откровенно напоказ, не было таким по- театральному зрелищным. Джону Джекобу Ас- тору, например, ничего не стоило выбросить, не задумываясь, 800 долларов за кружевной жакет, который демонстрировал на палубе какой-то торговец во время стоянки «Титаника» в Квинс- тауне. Для Райерсонов не было необычным брать с собой в дорогу 16 сундуков. Ста девяноста семьям, ехавшим на «Титанике» в первом классе, помимо сотен стюардов и стюардесс, прислуживали служанки, камердинеры и всевозможные няньки и гувернантки. Для этих личных слуг на палубе С был предусмотрен особый салон с тем, чтобы джентльмены могли заводить на корабле разговор с любым приличным незнакомцем без риска оконфузиться, узнав, что заговорили, например, с драгоманом Хенри Слипера Харпера.