– А кто у нас папенька? – спросила я, уже предполагая ответ.
– Ювелир. Он в Москве живет. Очень известный человек. Катька говорила, что он в Алмазном фонде консультантом работал. Сейчас-то, конечно, на пенсии уже. Но все равно к нему иногда обращаются за советом и для оценки бриллиантов, золота…
Полина продолжала что-то говорить, но я ее уже не слышала.
«Вот это я удачно пришла! – думала я. – Ай да Катюша! Папенька – ювелир, муженек – антиквар. Интересно, а Веник знает, что за птичка ему попалась? Надо будет его потрясти как следует!»
Из размышлений меня вывел оглушительный вопль Полины:
– Прекратите немедленно! Слезай с нее сейчас же!
Девушка вскочила со скамейки и, сжав кулачки, затопала ногами. Я перевела взгляд на газон, где резвились наши собачки. Н-да, резвиться-то они резвились, но уже в несколько ином направлении.
– Женька, их надо растащить! Я Шурку вообще стерилизовать хотела! Мне щенки не нужны!
– Не надо их растаскивать, – отрезала я. – Это психологическая травма для собачек.
– Да-а, травма! А у меня из-за этой травмы щенки будут! – взвизгнула Шуркина хозяйка.
– У тебя точно не будет, – успокоила я ее. – Если повезет, то и у Шурки тоже. Ну а коли все-таки появятся, я их себе заберу.
– Всех?
– Всех до единого!
Полина несколько успокоилась. Она вновь опустилась на скамейку и усмехнулась:
– Нет, ну Шурка-то какова? Ни одного кобеля из клуба к себе не подпускает, а тут…
– Любовь, – глубокомысленно изрекла я.
Закурив сигарету, я заметила, что в нашу сторону направляется Рассел. На его лице привычно сверкала американская улыбка.
– Чего это он лыбится? – удивилась моя собеседница. – Больной, что ли?
– Да нет, – я махнула рукой, – он американец.
– Бывает, – сочувственно вздохнула Полина и растянула губы в улыбке.
– How do you do, mister…
– Доуэрти. Рассел Доуэрти. Я говорить по-русски, – торопливо пояснил американец.
По правде говоря, он правильно сделал, ибо акцент у Полины был ужасающий: что-то среднее между горловым пением народов севера и любителем-самоучкой французского языка из глухой глубинки.
– Женька, – обратился ко мне Рассел, – это есть твой важный встреча?
Я взглянула на часы: половина шестого. В шесть подъедет Катерина. Стоит ли ехать домой или лучше дождаться ее здесь? Немного подумав, я решила все-таки съездить домой. Во-первых, нужно отвезти американца – нечего ему под ногами путаться. Неизвестно, может, Катерина в присутствии мужчины не пожелает со мной откровенничать. А во-вторых, Рудольфу тоже пора домой. Вон как утомился, бедняга. В самом деле, песик, ошалев от страсти, уселся на травке и уставшими глазами следил за своей подругой, которая радостно носилась вокруг избранника.