Абаасы продолжал насилие, совершая ритмичные движения, а Ай-наазы, обнаженная и беспомощная извивалась от боли. Ей не удалось избежать позора, черный кам обесчестил ее самым жутким способом. Это была страшная месть, на которую был только способен Абаасы. Тело кама на мгновение замерло, затем содрогнулось от продолжительного оргазма, несравнимого ни с чем в жизни. Это был конец ее мучениям. Абаасы сверху упал на свою жертву, левой рукой обхватил голову несчастной девушки и, удерживая ее правой, резко дернул в сторону. Послышался сухой треск костей. Стройное, великолепное тело девушки забилось в судорогах смертельной агонии. Внезапно она стихла, единственная, любимая дочь старого половецкого хана была мертва.
Темная августовская ночь была спокойна. Обдуваемая легким ветерком, чуть слышно шелестел степной ковыль. В предрассветной мгле, густой туман стелился по земле. Обитатели кочевья мирно спали в своих юртах. В предутренней дремоте уснули у потухших костров часовые, не чуя опасности, забылись даже собаки.
А опасность неотвратимо приближалась. Отряд Кара-Кумуча, оставив коней за версту от людского жилища, неслышно окружал безмятежно спящие кочевье, стараясь отрезать все пути спасения обитателям юрт. И вдруг, страшный шум наполнил окрестность. Раздался гортанный клич половецких воинов, остервенело залаяли пробудившиеся собаки, заржал, замычал и заблеял в загонах домашний скот. Выскакивая из своих шатров, полусонные люди метались от юрты к юрте, пытаясь найти спасение. Кто-то подпалил стог соломы и тут же, языки пламени багровым светом озарили тьму.
В первые же мгновения вражеского набега, Абаасы вскочил с постели. Он только недавно забылся сном, его природное чутье кама на этот раз подвело, он не слышал приближения отряда преследователей и не был готов к этому. Хозяева кочевья так и не опомнились от испуга, их сопротивление быстро было сломлено, и они прекратили оборону. В поисках Ай-наазы и черного кама, воины Кара-Кумуча шныряли по юртам. Женщин, стариков и детей они не трогали. Те из мужчин, которые пытались организовать оборону, были пленены и крепко связаны. Некоторым счастливцам из сопровождения Абаасы удалось прорваться сквозь кольцо окружения, одни ушли в степь, других настигла половецкая стрела.
Среди всеобщего смятения и разгрома, по лаю собак Абаасы сразу определил, откуда надвигалась опасность. Засунув полы одежды за пояс, с ножом в руках он бесшумно устремился в темноту. Прислушиваясь к злобному тявканью собак, уверенно двигался черный кам вперед. Одна заскулила – кто-то ранил ее… На пути загон для скота. Стог сена. Только на мгновение Абаасы остановился подле него и пополз дальше.