Сделав удачную вылазку, Урус хан уходил от погони. Внезапно конь остановил свой галоп, заржал, встал на дыбы, замолотил в воздухе передними копытами, упал на подломившиеся ноги и завалился на бок.
– Къузгьум, тору ат!* – завопил Урус хан, будучи вне себя от бешенства.
Вся самоуверенность и значимость слетела с него в этот момент, как скорлупа со свежесваренного в крутую, и затем резко охлажденного, яйца. До перелеска оставалось совсем ничего. Оставшись один на поле боя, он перестал быть ханом и сделался обыкновенным раненным воином, совершенно растерявшимся от случившегося.
– Ворон… – тише прокричал Урус хан, подползая к бьющемуся в агонии животному, морщась от боли в простреленном плече.
Конь был смертельно ранен. Персидская стрела поразила его в основание шеи, из раны фонтаном хлестала алая кровь. Тяжело дыша, Ворон смотрел на хозяина огромными глазами. В его взгляде словно читалась немая просьба:
– Помоги мне, хозяин или добей меня!
– Ну, давай же! Давай, поднимайся! – хрипел Урус хан, готовый разрыдаться над конем.
Он гладил бок верного друга, который тяжело вздымался и плавно опадал. Раненный хан, позабыв про опасность, шептал на ухо коню что-то бессвязное, будто молился неизвестно какому богу на непонятном языке…
А опасность была уже рядом. Почувствовав щедрую награду за голову половецкого хана, персидские всадники, не обращая внимания на град стрел, без страха устремились к Урус хану. Тот поднялся с земли, повернулся лицом к врагу и выставил вперед клинок, прикрываясь щитом. Урус хана злила собственная беспомощность. Верный Ворон убит, и ничего нельзя с этим поделать. Навернувшиеся на глаза слезы мигом высохли.
– Нет, я просто так не сдамся, – возникла шальная мысль. – Не от старости пал верный гнедой, не в теплом стойле над корытом овса испустил он свой дух. Конь погиб на поле, как настоящий боец, а теперь, пришел и мой черед!
Подстегивая лошадей, к нему приближались двое конных персов.
– Этим собакам еще не ведомо с кем предстоит скрестить саблю!
Урус хан забыл про боль в раненном плече. Он ощущал в груди лишь раздражение и досаду и совершенно не обращал внимания на то, что происходило у него за спиной. Сделав еще один губительный залп, половецкие сотни, под
* Къузгьум, тору ат – (ворон, гнедой конь – кумыкский язык) предводительством Овлура, выскочили из-за кустов и бросились на выручку своему хану.
Еще несколько мгновений и перед Урус ханом оказались два всадника. Ближайший ткнул в него копьем, но Урус хан, шутя, парировал этот выпад своей саблей и одновременно взмахнул щитом перед мордой кобылы, несшей другого врага. Испуганное животное взвилось на дыбы, а Урус хан, крутнувшись на месте, ловко перерубил подпругу его седла. С громким криком перс свалился на землю, потеряв в падении шлем, он ударился затылком так, что хрустнули кости. Урус хан поймал кобылу за узду и одним махом взлетел к ней на спину, изо всех сил сжав коленями ее бока.