После череды празднеств жизнь в кочевье Яхсай несколько затихла с уходом молодых воинов на охоту, которая не предвещала быть скоротечной. Кара-Кумуч повел своих молодцев на поиски табунов диких тарпанов, которые своим буйным нравом в последнее время сильно досаждали людям, уводя за собой домашних кобылиц и жеребят, топча посевы и уничтожая запасы сена. Ай-наазы вновь заскучала. Тревожные вести о сказаниях кама Берке быстро расползлись по всему стану и не давали ей покоя. Чтобы как-то скоротать время, Ай-наазы решила немного развеяться. Она незаметно покинула границу стойбища и в одиночестве углубилась в степь, держа путь к высокому кургану, рассуждая по дороге на тему нежелательного замужества.
– За что Тэнгри наказывает меня? Все так ужасно, – пронеслась в ее голове мысль, – неужели я заслуживаю такой участи, которой по воле судьбы мне никак не избежать? Неужели отец и брат не оградят меня от этого нежелательного брака? Неужели двусмысленным предсказаниям Берке суждено сбыться в ближайшее время? Умоляю тебя, о Тэнгри, ну что я сделала в своей жизни ужасного, что ты решил покарать меня так жестоко?
Она посылала молитвы к Тэнгри, чтобы каким-то чудным образом избавиться от нежелательного суженного, но Тэнгри был нем к ее позывам. С этими нелегкими мыслями Ай-наазы обогнула древний курган и направилась к редкому лесу, который простирался за курганом вдоль берегов небольшой речушки, чтобы там, на берегу, под журчание воды текущей на дне оврага, поразмыслить о своем нерадужном будущем. Не успела Ай-наазы пройти и половины пути, как заросли кустарника с треском раздвинулись и к ней наперерез устремились трое всадников.
Страх ледяной волной охватил молодую девушку. Она едва успела разглядеть напугавших ее людей и сделать вывод, что это воины чужого рода, как ее страх перерос в панический ужас.
– Эти земли принадлежат моему отцу, и встретить здесь воинов другого рода с дурными намереньями просто невозможно. Отец и брат никогда не допускали такого, а значит, и бояться нечего, – быстро пронеслось у нее в голове.
В ту же минуту трое всадников, попридержав коней, закружили, вокруг нее, угрожающе гикая. Ай-наазы закрыла ладонями глаза, надеясь, что это обман зрения и мираж сам по себе исчезнет, но не тут-то было, всадники, кружась почти в плотную, загородили ей путь к отступлению. Предводитель спрыгнул с лошади и встал перед ней, загораживая солнце. Это был необыкновенно высокий мускулистый мужчина, бронзовый от загара. Его голубые глаза, глубокие словно омут, не мигая, смотрели, не отрываясь на Ай-наазы. Мгновения летели, наполняя душу ужасом, но Ай-наазы не закричала и не проронила ни единого звука. Ей каким-то чудным образом удалось удержаться от истерики.