В жизни Аниты Лемойн бывали неудачные дни, но чтобы такое… Мало того что она упустила клиента, так ее еще показали по телеку — без косметики и в компании всех этих идиотов.
Было уже сильно за восемь, когда копы наконец отпустили пассажиров. Бывшие заложники вышли из дверей Департамента полиции и в нерешительности остановились на тротуаре. За пару кварталов к югу, на Кэнел-стрит, еще наблюдалось кое-какое шевеление, но Сентер-стрит была холодной, унылой и совершенно пустынной.
Они еще немного постояли вместе, сами не зная зачем. Затем старая пьянчужка запахнула свои лохмотья и, неуверенно переставляя ноги, поплелась в темноту. Через мгновение откололся и черный активист: надвинул поглубже берет и ушел — быстрым и уверенным шагом. Да, подумала Анита, на этих двоих случившееся особого впечатления не произвело: они примерно так и представляли себе эту жизнь и этот город.
А как насчет ее собственных представлений? Ну тут все понятно: горячая ванна с французской ароматической солью быстро приведет ее в чувство. Но прежде всего надо проверить автоответчик — вдруг кто-то звонил по поводу работы. Не каждый день тебя показывают по телевизору.
— Я даже не знаю, где мы. — Мамаша двух мальчуганов едва не плакала. Малыши от усталости едва держались на ногах, зевая во всю глотку. — Боже мой, кто-нибудь может мне объяснить, как добраться до Бруклина?
— Очень просто, — сказал старик. — На метро. У нас самое быстрое и безопасное метро в мире.
Он засмеялся собственной шутке, но его никто не поддержал, мелькнули лишь несколько вымученных улыбок. Внезапно двое чернокожих рассыльных, все еще держащих под мышкой свертки, которые они должны были вручить много часов назад, пробормотали что-то вроде «пока» и заспешили прочь.
Старик крикнул им вслед:
— Пока, ребята, счастливо! — Они махнули в ответ.
— Ну что ж, приключение мы пережили по меньшей мере экстраординарное, не так ли?
Опять этот театральный критик. Она даже не взглянула на него. Сейчас, наверно, предложит подбросить ее на такси, потом спросит, может ли он подняться к ней, выпить чего-нибудь? Да пошел он. Она отвернулась, но порыв ледяного ветра буквально пронзил ее насквозь. Ладно уж, пусть подбросит, простужаться ей некогда.
— У меня есть идея, — снова старик. Морщинистая физиономия осунулась, шляпа измята. — После всего пережитого вместе было бы неправильно просто сказать друг другу «пока» и…
Одинокий старик, подумала Анита. Совсем одинокий, боится помереть в одиночку. Она обвела взглядом лица вокруг: завтра утром я уже не смогу вспомнить ни одну из этих физиономий.