— Мы могли бы встречаться, скажем, раз в год, — бубнил старик. — Или даже раз в полгода…
Анита, не отвечая, двинулась в сторону Кэнел-стрит. На углу ее нагнал театральный критик. Он просто излучал доброжелательность.
— Поезд — ушел, — раздельно сказала Анита. И, раскалывая каблучками безмолвие пустынной улицы, быстро пошла прочь.
Главный врач хирургического отделения сопровождал каталку, на которой везли Тома Берри, до самой палаты. Он остался у его постели и дождался, пока к раненому вернулось сознание.
— Где я? — спросил Берри.
— В больнице. Я вытащил из вас две пули.
Том хотел спросить, как он сюда попал, но язык не очень-то повиновался ему.
— И как у меня дела?
— Все хорошо, — сказал доктор, — мы выпустили бюллетень, в котором говорится, что состояние у вас стабильное.
— Бюллетень?…
— Ну как же, средства массовой информации хотят знать все о вашем состоянии. Оно стабильное. — Хирург выглянул в окно. — Прекрасный вид. Окна выходят прямо в парк.
Берри скосил глаза вниз. Рука в повязке от плеча до локтя, грудь и живот тоже плотно забинтованы.
— А почему ничего не болит? — спросил он.
— Анестезия. Еще заболит, не беспокойтесь. — Доктор снова выглянул в окно и завистливо добавил: — Мой кабинет, между прочим, в четыре раза меньше этой палаты, а окна выходят на кирпичный брандмауэр. Весьма обшарпанный.
Берри осторожно ощупал свободной рукой повязку:
— Мне что, в живот попали?
— Считайте, что вам никуда не попали. Пуля прошла, не задев ни одного из жизненно важных органов. Героям везет. Я к вам еще зайду. — Хирург еще раз выглянул в окно. — Дивный вид, сам бы век лежал.
Болтливый врач наконец ушел. Том задремал.
Его разбудили голоса. Он чуть-чуть приоткрыл глаза. Над ним склонились хирург и еще двое. Он узнал обоих по фотографиям — его честь мэр господин мэр и комиссар полиции. Он догадался, почему они здесь — ведь врач сказал, что он ведь герой.
— Кажется, он очнулся, — сказал хирург.
Мэр улыбнулся. Он был закутан в пушистый шарф, на голове — каракулевая шапка. Нос у него был пунцовый, а губы обветрились. Комиссар тоже улыбнулся, но не вполне уверенно. Он просто не очень хорошо умел улыбаться.
— Благодарю вас, патрульный… э-э-э?… — Мэр вопросительно покосился на комиссара.
— Берри, — подсказал комиссар.
— Благодарю вас, патрульный Берри, — сказал мэр. — Вы совершили героический поступок. От имени всех жителей нашего города выражаю вам искреннюю благодарность.
Он протянул руку, и Берри не без труда пожал ее. Рука мэра была холодна как лед. Затем он пожал руку комиссара.
— Блестящая работа, Берри, — сказал комиссар. — Департамент гордится вами.