Подгоняемый злостью и тревогой, он поспешил было вперед, но приступ тошноты заставил его вновь замедлить шаг. Он снова попытался вызвать отрыжку, но тщетно; тогда он начал массировать грудь в попытке разогнать скопление газов в желудке. Преодолевая изжогу, он шел все дальше, пока ему не послышались голоса где-то впереди. Он остановился и, прищурившись, разглядел в тусклом свете смутное очертание чего-то большого. Оно шевелилось, двигалось ему навстречу… Черт побери, это же люди! Да тут целая толпа!
Лонгмэн был вполне спокоен, когда взялся за аварийный рубильник, чтобы отключить электричество. Он был спокоен и раньше, когда расцеплял вагоны и вел поезд. Он даже, в некотором роде, наслаждался жизнью в этот момент. Он вообще чувствовал себя увереннее, когда выполнял техническую часть работы. В общем-то, и вернувшись в вагон, он по-прежнему был в норме, но стоило Райдеру уйти в кабину, как Лонгмэн снова начал потеть. В этот момент до него дошло, что только рядом с Райдером чувствует себя в безопасности, хотя раньше в присутствии этого человека он то и дело цепенел от страха. С двумя остальными ему так и не удалось наладить никаких отношений. Стивер казался надежным, но он был совершенно непроницаем, закрытая система, а Уэлком — тот не просто садист и извращенец, а, вполне вероятно, самый настоящий маньяк, место которому в психушке.
Автомат мелко дрожал в его руках, будто перенимая частое биение пульса. Лонгмэн сильнее прижал приклад локтем, чуть расслабил пальцы, державшие рукоятку, и автомат вроде перестал вибрировать. Он бросил умоляющий взгляд на дверь кабины, но тут же оглянулся, услышав тихий предупредительный свист Стивера, и сосредоточился на пассажирах в правом от него ряду. Он отвечал за них; за тех, что слева, отвечал Стивер. Райдер организовал все таким образом, чтобы в случае чего они не перекрыли друг другу линию огня. Пассажиры сидели тихо, почти не шевелясь.
Людей из задней части вагона уже вывели. Пустые сиденья в хвосте выглядели какими-то заброшенными. Уэлком стоял боком к задней двери, широко расставив ноги, направив дуло автомата в туннель. Видно было, что у него просто руки чешутся. Просто мечтает, чтобы что-нибудь пошло не так и он смог бы наконец кого-нибудь пристрелить.
Лицо у Лонгмэна к этому моменту настолько вспотело, что он стал опасаться, как бы нейлон маски не прилип и не выдал его черты. Он снова стал поглядывать на дверь кабины, но внезапный звук справа заставил его резко повернуть голову. Это хиппи во сне вытянул ноги поперек прохода. Стивер был спокоен, поглядывал внимательно, почти не двигался. Уэлком пялился в окно задней двери.