— Бесс, это Жак Лебрэк, — сказала Джинни, и лицо ее приняло испуганное выражение.
Бесс улыбнулась и протянула руку; жокей, как истинный француз, поцеловал ее.
— Я так много слышал о вас, — произнес он с легким акцентом. — Вы приехали помочь нам? Постарайтесь убедить мистера Прэнтиса, что он не может разлучить двух влюбленных. Мы будем вам очень благодарны.
Такое деловое начало не понравилось Бесс. Ей захотелось ответить: «Нет, я приехала вовсе не для этого», — но она сдержалась, сохранив неопределенную улыбку на губах.
Рубашка с короткими рукавами открывала тренированные руки с четко очерченными мускулами, а брюки обрисовывали стройные бедра Жака. Он был и в самом деле красив: большие темные глаза, прямой нос, изящный рот… Но что-то в его манере говорить и держать себя настораживало, а самодовольная улыбка раздражала. «Или просто мнение Джерида Инмэна влияет на меня?» — размышляла Бесс. Она решила быть справедливой, не допускать предвзятости.
— Приятно наконец-то с вами познакомиться, мистер Лебрэк, — сказала она дружески. — Скажите, это знаменитый Лорд?
— Да. Лучшая лошадь, на какой я когда-либо ездил. — Он повернулся к Джинни и взял ее руки в свои. — Я тебя так давно не видел, моя дорогая! Ты должна убедить отца, добиться его благословения. Твоя подруга могла бы поговорить с ним.
«Он все о том же! Как дятел, долбит в одно место», — прокомментировала про себя Бесс.
— Нет, Жак. Я не могу, чтобы она рисковала: папа может рассердиться не только на меня, но и на нее. Я хочу, чтобы Бесси просто была здесь. Да и что она может сделать? — Джинни всхлипнула.
Жак сердито отвернулся.
— О Жак… — Голос Джинни стал умоляющим.
Он круто развернулся, не скрывая ярости:
— Ты играешь мной, Вирджиния! Я всегда жду тебя часами, а ты не приходишь и не приходишь. Я — игрушка богатой леди. Нет, пора принять решение! Мы вместе пойдем к твоему отцу. Если он не даст согласия на наш брак, мы поженимся без этого. Так должно быть, Вирджиния!
Джинни упала ему на грудь. Гладя ее светлые волосы, он шептал по-французски любовные слова.
Бесс не могла отделаться от ощущения, что Лебрэк ломает комедию. Она стала подозревать, что и Прэнтисы, и Джерид Инмэн правы: жокей обдуманно и хладнокровно завоевывал сердце дочки миллионера.
Не успели Жак и Джинни разжать горячие объятия, а Бесс — вдоволь налюбоваться лошадью, как в конюшню вбежал Вильям Прэнтис и грубо вырвал сестру из объятий жокея. Джинни вскрикнула, слезы потекли по ее щекам.
— Ты что, забыла? Отец велел тебе держаться подальше от этого змея-обольстителя! — прошипел Вильям, вмиг разрушая представление о себе как о бесхарактерном мальчике, привычное для Бесс.