– Логически рассуждая, – заявила Маша и заслужила одобрительный взгляд Севки, – белый свет символизирует Солнце, то есть жизнь. А черный – ночь, то есть смерть…
– Ага! – насмешливо перебил ее Антоха. – Был я в Египте, так там Солнце не жизнь символизирует, а полный кирдык всему живому!
Но его никто не поддержал. Наоборот, Мишка потянулся с блаженной улыбкой:
– Эх, а я бы сейчас на солнышко с удовольствием глянул…
– Значит, – чуть дрогнувшим голосом закончила Маша, – белые должны победить черных.
Заметив тяжелый взгляд Антохи, она добавила извиняющимся голосом:
– Это просто логика…
Все молчали, глядя на Антоху.
– Дайте мне подумать! – проговорил он, не разжимая зубов.
Севка и Маша чуть ли не с облегчением отвернулись, Мишка пожал плечами и для верности ушел в дальний угол кладовой. Люба приобняла Лёлю и тоже отвела ее в сторону, бормоча что-то успокаивающее на ухо.
Антон начал думать.
Принимать решение ужасно не хотелось, и поэтому в голову лезли всякие посторонние мысли. Например, отчего-то вспомнилось, что Паляндра звала его во время битвы не по имени, а по фамилии. Да еще и странно так, как будто с придыханием… Кто-то еще недавно так же его называл… Не «Волков», а «Волкхоффф»…
– Волкхофф, – в задумчивости повторил Антоха.
– «Волхвы не боятся могучих владык, – неожиданно отчеканила Маша, – и княжеский дар им не нужен…»
– Чего? – удивился Антоха.
– «Правдив и свободен их вещий язык, – продолжила Маша, – и с волей небесною дружен».
Теперь уже все с недоумением уставились на нее.
– Это Пушкин! – пояснила Маша. – «Песнь о Вещем Олеге».
– При чем тут Пушкин? – не понял Антон.
– Ну, ты сказал «Волхв», я сразу и вспомнила!
– Я не «Волхв» сказал, а… – Антоха так и замер с открытым ртом.
– Тебя так вожак стаи называл, – медленно произнесла Лёля. – Ты что… волхв?
– Я? – удивился Антон. – Да с чего бы!
И задумался.
– А кто такие волхвы? – спросил он через минуту.
– Они не боятся могучих владык! – повторила Маша.
Антон поморщился.
– Это мы уже слышали. А еще что-нибудь знаешь?
Маша спряталась за Севку.
– Волхвы на Рождество младенцу Христу дары принесли, – вспомнил Севка.
– А я тут при чем? – удивился Антон.
– Ни при чем, видимо, – сказал Севка. – Знаете что, там уже тихо, наверху. Пошли-ка в библиотеку, пока битва стихла.
– Идите, идите, – проскрипел из угла Кладовой, – и я целее буду.
– А что, для тебя есть опасность? – испугалась Маша.
– Пока не вмешиваюсь – нет, – вздохнул Кладовой, – но я же вмешаюсь, я себя знаю. Так что идите от греха. Идите, идите, – продолжил он, видя замешательство гостей, – в коридорах чисто. Все сидят по домам, раны зализывают. Так что пару часов ничего не бойтесь.