– Ультиматум! – повторил Антоха севшим голосом и принялся откашливаться.
Лёля не выдержала и вышла у него из-за спины.
– Великий Перун! – сказала она, и это звучало скорее как обвинение, чем как титул. – Мы требуем, чтобы ты и твое войско заняли один из молодых дубков, которые мы посадим во дворе школы… в ближайшее время! А если нет…
Тут голос сдал уже у Лёли, и откашлявшийся Антоха продолжил:
– Тогда мы тебя загоним туда силой! – он обвел рукой войско кабинетных.
Мишка издал глухой рык. Перун и его свита перестали улыбаться.
– Если понадобится, – завершил Антоха, – мы готовы для этого объединиться с Паляндрой.
На сей раз Перун откровенно дрогнул, да и все остальные Белые принялись испуганно шептаться.
– Кстати, – Лёля попыталась хоть как-то смягчить Антонову угрозу, – Паляндра уже согласна перебраться в свой дуб.
Они замолчали, ожидая ответа. Шепот в стане Белых стих. А кабинетные с самого начала стояли в тяжелом молчании.
Перун собрался с духом и гордо задрал бороду.
– Никто не смеет приказывать великому Перуну, – грозно произнес он и выставил вперед руку.
Искры заплясали на кончиках его пальцев, но никто из противников Перуна не дрогнул. Белый предводитель криво усмехнулся, поднял руку над головой…
…И молния, сорвавшаяся с ладони громовержца, никого не задев, устремилась к Севке. Впрочем, его она не задела тоже, а впилась в острие шпаги, которую он успел вскинуть за секунду до жеста Перуна. Севка при этом никак не пострадал.
Обалдевший Перун послал еще одну молнию, теперь уже прицельно в наглеца, но тот успел изящным движением шпаги перехватить гигантскую искру.
– Экономьте энергию, – ехидно сказала Маша, – шпага надежно заземлена.
Севка небрежно продемонстрировал провод, спускающийся от шпаги куда-то вниз. Рукоять шпаги оказалась щедро увитой изолентой. Вождь Белых бросил беспомощный взгляд через плечо. Ярило вскинул копье, а Даждьбог выхватил меч….
Вернее, оба попытались выполнить эти действия. На самом деле копье зацепилось за бельевую веревку, которой еще секунду назад тут не было, а нога меченосца поскользнулась на неизвестно откуда взявшейся на крыше банановой шкурке. Оба Белых воина неловко грохнулись на крышу.
– Оно вам надо, парни? – спросил Столовой, красноречиво помахивая половником.
Перун сник.
– Никто не смеет приказывать великому Перуну, – повторил он почти жалобно, – но я готов сделать жест доброй воли…
– А еще отпусти Любу! – зарычал Мишка.
– Нет уж, давайте по очереди, – затараторил Перун. – Утром дуб – вечером Люба…
– Тогда сначала Любу! – грозно заявил Мишка.