Действо продолжалось недолго. Охранники растолкали зевак, остановились на почтительном расстоянии от дебаркадера и вскинули оружие. Командир поднял руку. Роль продолжал кривляться, не обращая ровно никакого внимания на агрессивных зрителей. Изредка он издавал гортанный рык, от которого у меня потроха вздрагивали. Дикие продолжали отходить назад. Несколько женщин развернулись и побежали к обелиску с одержимой миссионеркой-наездницей, но подать голос пока никто не решался.
Сжимая рукоять «Стечкина», я внимательно следил за ролем, стараясь не упустить ни единого жеста. Мутант двигался стремительно, конечности с легким шумом рассекали воздух, пронзительно-желтые глазищи мелькали у потолка, как два светофора. Что же он изображает? Терзания Вертера? Страсть Ромео Монтекки к юной Джульетте? Сложно сказать. К почти вымершей когорте театралов я себя причислить уж точно никак не мог. Мама лишь однажды таскала меня на взрослое представление — второсортный спектакль оставил не внятное впечатление. Гораздо явственнее запомнился памятник Чапаеву на площади перед драматическим...
Из-под платформы раздался детский плач, разорвавший тишину станции в клочья. Роль замер. Невозможно было определить, куда направлен немигающий взгляд: чудилось, что монстр смотрит сразу на всех вокруг, будто неведомая зверюга со старой картины. Суставчатые конечности зависли над дебаркадером наподобие лап богомола-переростка.
По толпе прокатился гомон, командир охраны махнул А рукой, и зал наполнился грохотом выстрелов.
Пули ударили в место, где только что находилась гигантская фигура, выбили пласт штукатурки из потолка, мраморную крошку из ближайшей колонны и срикошетили в дальний конец платформы.
Дикие бросились врассыпную, давя друг друга и стараясь не упасть.
Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, роль был невероятно ловким, а его реакции могли позавидовать лучшие сталкеры. С линии огня он ушел не просто удачно, а грациозно. Пригнулся, будто переломился в нескольких местах, и метнулся прочь. Палящие из всех стволов охранники потеряли существо из виду.
— К обелиску не дайте пройти! — крикнул командир и бросился вдоль края платформы, пытаясь высмотреть в полумраке цель.
Ева, шмыгнув между бегущими людьми, дернула меня за рукав и показала в сторону путей, заваленных хламом. Тактически она мыслила верно: в нагромождении оборудования, шпал и бетонных блоков ролю будет сложнее порвать нас на грибные нитки. Пригнувшись, мы с Ваксой ломанулись мимо разворошенного в суматохе костра, щурясь от летящих искр и едкого дыма.