Глава 2. От перемены кутузок кое-что меняется
На Земле мне доводилось много на чем покататься: на сверкающих "Мерседесах" и ржавых "Копейках"; на грузовиках и велосипедах; на реактивных самолетах и старом вертолете; и даже на дорогой яхте. Здешняя цивилизация до машин еще не додумалась: натирал зад о седло, раскачиваясь верхом на дорогом боевом коне; отлеживал спину на жердевом тележном дне; на бревне сухом одиссею неслабую совершил по морю – тоже своего рода транспорт.
Я видел залитые светом мегаполисы Земли и ее теплые моря с пальмами по берегам; здешние лесные поляны, окруженные смертью, и реки, окруженные тем же самым. Сегодня я впервые увидел город чужого мира. У меня не было "Мерседеса" или боевого коня, а продвижение по узким сумрачным улочкам менее всего походило на парад триумфатора. Тележку тянули два палача – в честь торжественного случая оба позабыли про игру в молчанку и матерились столь профессионально, что окажись здесь Тук – покраснеет. Запах от повозки шел специфический – он не оставлял простора для размышлений о ее основном предназначении. Почетный эскорт, в количестве трех низкорослых солдат, лениво переругивался с прохожими, ничем более не мешая им метко в меня плеваться.
Похоже, весь город собрался "оказать честь" презренному колоднику – народа было на удивление много. Будь это настоящий мегаполис – не удивился бы. Но где в этих двух и трехэтажных серых домишках столько размещается? Или мы на самой оживленной улице, что, учитывая ее убогость – вряд ли; или со всех окраин ради меня сбежались. Скорее все же последнее – проезд столь узкий, что крыши почти смыкаются, скрывая мостовую от солнца: не похоже на центральный проспект.
Тележку трясло немилосердно – видимо под колесами неровная брусчатка. Клясться в этом не могу – лежу на спине, и подвижность сильно ограничена парочкой досок, меж которых просунуты руки и голова. Те самые колодки: простенькая конструкция, но на удивление эффективная – даже с ногами в побег не уйдешь, а уж без них…
С ногами совсем плохо – инквизиторские палачи позвенели цепями, почесали затылки, и отказались от идеи использовать кандалы. Да и без них понимаю – от танцев пока что придется отказаться. Зато почти не болят… только ноют противно и одеревенели.
Остановились. Палачи и солдаты хором заругались на кого-то, требуя немедленно открыть ворота. В ответ их обматерили не менее профессионально, и, судя по звукам, все же завозились с запором.
Особо обнаглевшие зеваки воспользовались сумятицей и подобрались поближе. Склонилась пара рож, одна сочно плюнула в лицо, вторая горячо прошептала в ухо: