Тревожилась я не зря. Эдуард действительно велел арестовать известного колдуна Томаса Бардетта и еще двоих, тоже пользовавшихся дурной славой; их подвергли допросу, и в результате из них прямо-таки полилась невероятная мешанина из всевозможных историй, связанных с черной магией, угрозами и колдовством.
Мой брат Энтони отыскал меня, когда я стояла, привалившись тяжелым животом к каменной стене Вестминстера, и смотрела на реку. Был солнечный майский день. У меня за спиной в саду дети играли в лапту. Услышав разъяренные вопли о том, что кто-то «жулит», я поняла: мой сын Эдуард проигрывает и пытается переменить счет, воспользовавшись своим титулом принца Уэльского.
— Что это ты здесь делаешь? — обратился ко мне Энтони.
— Прошу реку превратиться в непреодолимую преграду для любого внешнего врага, чтобы все мои близкие и я были в безопасности.
— Неужели Мелюзина действительно появляется из вод Темзы, стоит тебе позвать ее? — усмехнулся Энтони.
— Если бы она приходила по первому моему зову, я бы давно уже попросила ее повесить герцога Кларенса вместе с его колдуном. Причем немедленно и без лишних слов.
— Но ты же не думаешь, что этот человек как-то тебе навредил, всего лишь произнеся несколько недобрых фраз? — уточнил Энтони. — Он ведь никакой не волшебник. Волшебников вообще нет на свете. Это все сказки, которыми только малышей испугать можно.
И Энтони оглянулся на раскричавшихся детей, которые как раз требовали у Елизаветы, самой старшей, разобраться, кто пропустил мяч.
— Зато Георг этому человеку верит. И кстати, очень неплохо заплатил, чтобы тот предсказал смерть короля. А потом и еще приплатил, чтобы короля сглазить. Георг нанял этого колдуна, собираясь всех нас уничтожить. И я уже чувствую действие его заклятий — и в воздухе, и на земле, и даже в воде.
— Чушь какая! Он такой же колдун, как ты — ведьма.
— А я и не утверждаю, что я ведьма, — тихо ответила я. — Но кое-какое наследство Мелюзина мне оставила. Да-да, Энтони, я ее прямая наследница. И ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду: у меня есть этот дар, какой был у нашей матери. Есть он и у моей дочери Елизаветы. И когда наш мир поет мне свою песнь, я ее слышу. И тогда со мной происходят невероятные вещи, сбываются мои пожелания и вещие сны. Мне являются знамения, я замечаю тайные знаки, а порой даже знаю, что ждет нас в будущем. Это правда, Энтони, я действительно обладаю даром предвидения.
— Но это вполне может быть и просто откровением Господним, — решительно возразил Энтони. — Ведь именно так и проявляется сила молитвы. А все остальное — лишь попытка выдать желаемое за действительное. И женские фантазии.