— Я страшно рад тому, что ты здесь! — И Эдуард рассмеялся, но как-то растерянно, словно над самим собой. — Сегодня весь день я грезил о тебе, как мальчишка! И целую ночь не мог уснуть — все думал о тебе, пытался угадать, придешь ли ты, а ты взяла и пришла!
Он привязал поводья к ветке и обнял меня за талию.
— Ах, миледи, — прошептал он, склоняясь к моему уху, — будьте же ко мне добры и снисходительны! Не могли бы вы снять свой головной убор и распустить волосы?
Подобной просьбы я ожидала менее всего и была поражена тем, что мгновенно согласилась. Рука моя сама потянулась к лентам шляпы.
— Я знаю, знаю: ты просто свела меня с ума! Весь день я только и мечтал увидеть твои чудные волосы.
Я развязала туго затянутые ленты, сняла свой высокий остроконечный убор и аккуратно положила его на траву. Потом молча повернулась к королю, и он осторожно и ловко, как заправская горничная, стал вытаскивать из моей прически шпильки и заколки из слоновой кости, засовывая их за отворот своего дублета. Вскоре густые светлые волосы шелковистым водопадом заструились у меня по спине, упали на лицо, и я, встряхнув головой, отбросила их назад, точно золотистую гриву. Из уст Эдуарда вырвался страстный стон, и он, мгновенно скинув с себя плащ, бросил его на землю к моим ногам.
— Сядь рядом! — приказал он, хотя явно хотел потребовать: «Ляг со мною!» — мы оба это понимали.
Я осторожно опустилась на краешек плаща, подтянула к груди колени и обхватила их руками; мое прелестное шелковое платье раскинулось по траве красивыми складками. Эдуард гладил мои волосы, и я чувствовала, как его пальцы проникают сквозь пряди, касаются моей спины, шеи… Эдуард повернул меня к себе и поцеловал.
А потом так ловко и нежно уложил на плащ, что я мгновенно оказалась под ним, и его рука потянула вверх подол моего платья. Упершись ему в грудь ладонями, я мягко его оттолкнула.
— Елизавета! — умоляюще выдохнул Эдуард.
— Я же сказала: нет, — ровным тоном произнесла я. — И сказала не просто так.
— Но ты же пришла на свидание со мной!
— Вы просили меня об этом, ваше величество. Может, мне лучше уйти?
— Нет! Останься! Не убегай! Клянусь, я больше не буду. Позволь мне только еще раз поцеловать тебя.
Сердце мое бешено забилось: я жаждала его прикосновений, его ласк! Мне даже подумалось: а почему бы не лечь с ним прямо сейчас? Пусть хоть раз, один лишь раз — но я позволю себе испытать это наслаждение, и я… вдруг резко отодвинулась от него со словами:
— Нет, нет, нет!
— Да, — возразил Эдуард куда более властно, чем прежде. — Клянусь, я не причиню тебе ни боли, ни вреда. Ты заживешь при дворе. И все, что ни захочешь, будет исполнено. Боже мой, Елизавета, позволь мне обладать тобою! Я страстно, отчаянно желаю тебя. С первой же минуты, как я тебя увидел…