— Их молчание ничего не значит; письмо могло попросту затеряться, — попытался успокоить меня Ричард. — Вот если бы что-то действительно пошло не так, они бы точно отправили послание. А теперь уж и ждать недолго. Подумай только: ты заберешь сына по пути ко двору нашей свояченицы Маргариты Бургундской. А как только ты и твои сыновья окажетесь в безопасности, мы поднимем армию. Бекингем объявит, что переходит на нашу сторону. Маргарита Бофор также обещала нам поддержку своего мужа, лорда Стэнли, и всей его семьи. К тому же, если верить словам Бекингема, половина членов Тайного совета готовы пойти против короля Ричарда и присоединиться к нам. Сын леди Маргариты, Генрих Тюдор, со своим войском переправится из Бретани и вторгается на территорию Уэльса.
— Когда? — выдохнула я.
Ричард оглянулся. Река, как всегда, деловито гудела, мелкие суденышки, лодки и ялики, так и сновали между большими судами.
— Герцог Ричард… — Мой брат помолчал, улыбнулся и поправился: — Ах, простите, король Ричард, разумеется! Так вот, Ричард собирается выехать из Лондона в конце июля. Мы сразу же освободим Эдуарда и постараемся дать вам достаточно времени: около двух дней — вы должны успеть добраться до безопасного места. А потом, когда король будет уже далеко отсюда, мы поднимем восстание.
— Как дела у нашего брата Эдварда?
— Эдвард собирает армию в Девоншире и Корнуолле, а твой сын Томас Грей — в Кенте. Бекингем приведет людей из Дорсета и Гемпшира, Стэнли — из центральных графств, а леди Маргарита и ее сын Генрих именем Тюдоров поднимут весь Уэльс. Все те, кто преданно служил твоему мужу, готовы жизнь положить, но спасти его сыновей.
Я прикусила палец и задумалась; мысли мои текли примерно в том же порядке, как, наверное, текли бы они у моего покойного мужа: люди, оружие, деньги и поддержка всего населения Южной Англии.
— Этого достаточно, но только если мы успеем одержать победу до того, как Ричард приведет с севера своих людей.
Брат снова улыбнулся мне беспечной улыбкой Риверсов.
— Этого, безусловно, достаточно. Мы победим, у нас нет никаких оснований предполагать иной исход борьбы, — заявил он. — Герцог Глостер отнял корону у нашего мальчика. Нам нечего бояться — самое плохое уже произошло.
— Да, самое плохое уже произошло, — повторила я. — Самое плохое уже произошло. И не может быть ничего хуже наших теперешних потерь.
Озноб пробежал у меня по спине, но я решила, что это связано с печальными воспоминаниями о гибели моего любимого Энтони и моего старшего сына Ричарда Грея.
Ричард накрыл мою руку своей грязной рукой «рыбака».