Пастух ловко вскарабкался на круп назировского коня и велел ехать по лощине. Через некоторое время он спрыгнул и пополз на откос, жестом маня за собой Назирова.
С пригорка аул был отлично виден. До крайних юрт было не больше трехсот метров.
- Смотри, - сказал провожатый Назирову, - видишь белую юрту? Там Кудайберген. А вот справа серая юрта с белым боком... Видишь? В ней приезжий. Ну, я возвращаюсь.
Пастух сполз с откоса и побежал к отаре...
Душевное успокоение, сытный обед и жаркие объятия женщины повергли Идриса в глубокий сон. А когда он, наконец, пришел в себя, его руки были крепко связаны, юрта полна военных, рядом с ним сидел перепуганный Кудайберген. Он беспрерывно оглаживал дрожащей рукой бороденку, приговаривая: "Ой-аллай, ой-аллай!"
Кудайберген подлежал аресту по нескольким статьям уголовного кодекса, в том числе за незаконное хранение винтовки и обреза с патронами. Назиров нашел во время обыска мешочек с царскими золотыми и целый хуржун бумажных ассигнаций - царских, колчаковских и даже толстовских, отпечатанных на туалетной бумаге.
- Для чего вы их храните? - спросил Назиров.
- Как знать, - неопределенно хмыкнул Кудайберген.
"Ну, вот теперь, кажется все, - облегченно вздохнул Петров, - если не считать, что с этими двумя типами мы должны добраться до ближайшего райуполномоченного ОГПУ..."
А это нелегко. Большей глуши трудно себе представить. Кудайберген знал, где можно вольготно себя чувствовать! Вокруг на сотни километров полупустыня. Много дней надо ехать верхом, чтобы попасть на базу Жанабаева или в Форт Шевченко. Пожалуй, ближе будет пойма Аму-Дарьи.
Пока Назиров договаривался со скотоводами об откочевке в ближайший колхоз, Петров допрашивал Идриса. Бандит еще не освоился со своим положением, не знал, как с ним поступят, и смертельно трусил.
- Я все расскажу, - скулил Идрис, - все расскажу и всех покажу. Только не губите меня. Я маленький человек - бала, я только выполнял волю отца.
Присев на корточки, Петров торопливо записывает.
...Нависла угроза над родом знатных степных баев Айдаровых. Народ конфискует скот. Нет, Айдаровы так просто не сдадутся! Есть свои люди в Кара-Калпакии, в Туркмении. Они помогут укрыть скот и, в случае неудачи, перегнать стада в Иран. Какая неудача имелась в виду? Отец надеялся, что должны произойти перемены к лучшему для нас. Он часто говорил, что мы знатные роды, призваны управлять Мангышлаком, а власть голодранцев падет... Айдаров тайно перегнал скот на юг, туда же нехожеными тропами отправилась байская семья. Сейчас она где-то в Кара-Калпакии. Идрис рассчитывал добраться до Аму-Дарьи, найти семью, а там решить, как быть дальше. Кроме того, он надеялся на помощь человека из Хорезма, которого собирался отыскать. Человек этот, приезжавший из Хорезма, долго говорил с отцом с глазу на глаз и ночью уехал. Кто он - отец не сказал, но Идрис знает, как его отыскать, и, если хочет начальник, он найдет таинственного гостя. После отъезда хорезмца Айдаров воспрянул духом, осмелел. "Не все пропало, дети мои! - говорил он близким родственникам. - В других странах нас жалеют и поддерживают. Если не победим, уйдем всем родом в Персию. Там нас примут, как родных..."