- Начальник, - сказал Рамазан с какой-то хитринкой в голосе, - теперь твоя очередь стрелять...
"Проверяет", - подумал я, соскочил с лошади, поставил прицел на 700, устойчиво встал, медленно повел дулом винтовки. Выстрел! Козел, перевернувшись через голову, упал с бархана.
- Жаксы, - сказал Рамазан и пошутил: - Теперь можно кокпар устраивать...
Все в отряде одобрительно заулыбались.
Оставалось тридцать-сорок верст до урочища Кендирлик, где был хороший родник. Следы банды вели туда. Отряд шел очень осторожно. Вперед высылались дозорные. У одного из них обязательно висел на груди единственный в отряде бинокль - старый, с треснувшим посередине стеклом.
- Итемген наверняка в Кендирлике отдыхает, - говорил Жаксен. - Уж больно там вода хорошая. Родник... По следам видно, что ни у одного колодца они долго не останавливались, а отдыхать надо, люди не железные...
В нашем отряде люди тоже были не железные. Я видел, как обтягиваются скулы кожей, как темнеют от бесконечного недосыпания круги под глазами, как все тяжелее и тяжелее на привалах соскальзывают с седел всадники. Губы у всех потрескались от жары и кровоточили. Но ни одной жалобы не слышал я от своих бойцов.
Вечером оседлали запасных коней. Я провел небольшую беседу:
- Завтра может быть бой. Не исключено, что кто-то из нас погибнет. Но пусть каждый знает, что его кровь прольется не зря. Почетно отдать кровь за свою народную Советскую власть.
Бойцы молча слушали. Лица у них были розовы от лучей заходящего солнца.
- Вперед!
Зацокали копыта, еле слышно, словно детские колокольчики, зазвенели удила.
Неожиданно подул резкими порывами восточный ветер. Пригнал он откуда-то с края степи черные тучи и в них нырнула ранняя луна. Отряд окутала плотная черная тьма.
Рамазан и старик Жексен, боясь сбиться с пути, часто останавливались, щупали руками пыль, советовались. Вдруг с востока ветер донес ржание молодой лошади.
- Табун, - проговорил Рамазан.
- Стойте! - скомандовал я. - Казбек пойдет со мной! Остальным оставаться на месте...
Через две-три минуты мы были уже одни в черной темноте ночи. Неожиданно ветер разорвал тучи, и в мутном свете луны я увидел табун лошадей. Они стояли, сбившись в кучу. Пастухов не было видно.
- Стой и жди меня здесь, а я объеду табун, - сказал я негромко Казбеку. Мы поняли, что это дойные кобылицы бандитов. Их надо угнать, потому что без кумыса в Голодной степи пропадет любой человек.
Уже отъехав от Казбека, я услышал негромкий разговор. Совсем рядом лежали на земле двое мужчин. Один из них держал за уздечку коня.