— Вы правы, сэр. Простите, — извинилась девушка, красноречиво склонив голову. — Это действительно моя вина. Я не следила за временем.
— Хорошо, будем считать, что вы славно поработали для первого дня, — смягчился он. — Вы заслужили свою униформу, Лив!
— Униформу? — удивилась Оливия.
— Да, возьмите и переоденьтесь, прежде чем садиться за стол.
Девушка непонимающе огляделась.
— Что вы ищете? Это здесь, — указал подполковник на большой пакет.
— Но это же вещи вашей бабушки из химчистки, — пробормотала она.
— Никакой бабушки у меня нет. Была, конечно, но это отношения к делу не имеет. Берите, Лив, это ваше.
Оливия все еще с недоверием приоткрыла пакет и убедилась, что он говорит правду.
— То есть… — осторожно начала она дознание.
— Шуток не понимаете, что ли?! — добродушно рассмеялся Кейд, заставив и ее улыбнуться.
— Так я буду работать в униформе? — несколько озадаченно спросила начинающая экономка.
— Ну да, — кивнул хозяин. — И я настаиваю, чтобы вы пошли и переоделись прямо сейчас.
— Хорошо, сделаю, как вы считаете нужным, — смиренно отозвалась она.
— И постарайтесь, чтобы в дальнейшем ужин был готов не позже семи вечера, — проворчал Кейд ей вслед. — У меня, знаете ли, есть пунктик по поводу пунктуальности. Я привык, чтобы все было по режиму, — несколько шутливо пояснил он. — Поторопитесь, я умираю от голода.
— Я скоро. — Лив бросилась к лестнице. — Я сейчас! — прокричала она уже сверху и плотно закрыла дверь в свою комнату.
Униформа! Нужно же было до такого додуматься!
Вероятно, у отставного военного отношения с людьми в униформе складываются более органично. Оставалось надеяться, что это пойдет ей на пользу, а не во вред.
Униформа домработницы оказалось самой отвратительной вещью из всего, что Оливии Тейт доводилось видеть. Хуже этого могла быть лишь перспектива нацепить все это на себя. Но девушка сделала это, не в силах, правда, взглянуть на свое отражение в зеркале.
Шерстяные колготы невразумительного желто-охристого цвета из-за большого размера и неэластичности апатично свисали с колен и лежали складками на тонких щиколотках. Темно-синяя саржевая юбка оказалась подлинным кошмаром — швы морщили, фасон напоминал наскоро скроенный чехол. Юбчонка была ей велика и свободно болталась на бедрах, но хуже сшитого из этой же материи жакета быть ничего не могло. В него можно было завернуть двух Оливий. Про огрехи закройщиков и портных говорить не приходилось.
Имел ли подполковник представление, что лежит в этом бумажном пакете? Неужели он сам выбрал это чудо из чудес униформной моды? Как она скажет, что не станет все это носить? Он просто не поймет ее и сочтет неблагодарной. И вообще, нужна ли ей эта работа? Так ли уж необходимо исчезать из привычного мира, где она по глупости наворотила столько дел?