Принеся все свои пожитки, Ксандр, одевшись в свою куртку из волчьего меха сел, у костра намереваясь устроить смотр личным вещам. Одеваясь, он заметил, что его «модель куртки а-ля принц Ксандр», была искусно изменена чьими-то более профессиональными руками. Исчезла мешковатость и перекошенность, на смену им пришли правильные аккуратные швы из его же, кстати, ниток и лески. Торба, так и не потревоженная никем, всё еще хранила остатки уже испорченного коричневого картофеля и кусочков варёного мяса. Избавившись от начавших вонять продуктов, воин занялся оружием и доспехами.
К одиноко сидевшему у костра принцу тихо подошла зеленоглазая Аная, сев рядом, она стала наблюдать за его работой. Отвлёкшись от лука, тот взглянул на молча сидящую девушку и, запинаясь, сказал, показывая на свою куртку:
— Мила… Велена… , — и указал на пещеру, сымитировав спящую малышку.
— Верея, — подсказала внимательно слушавшая Аная.
Саша, кивнув соглашаясь. Пантомимой он попытался изобразить шьющего человека и свой спальный мешок, указывая то на волчий мех, то на свою куртку. Сообразительная Аная догадавшись, переспросила:
— Ты хочешь, что бы из твоего меха пошили девочкам одежду?
Юноша, улыбаясь, закивал. Он попытался заговорить с ней на мелениэльском, но девушка отрицательно качая головой, ответила:
— Прости, я не понимаю твоего языка, хотя вижу, что ты прекрасно понимаешь мой. Как это может быть? Ты понимаешь, но не можешь говорить?
Услышав новые слова, Саня ухватился за них:
— Это может быть, может… Я прекрасно понимаю твоего… м-м-м… языка…
— Твой язык, — снова поправила его Аная.
— Прости, твой язык. Но не… можешь… м-м-м… не мог-у прекрасно говорить… Ты говорить, говорить, говорить… я говорить… прекрасно…
— Ты хочешь сказать, Белый, сын Родэрика, что чем больше мы разговариваем, тем больше ты учишь мой язык?
— Да, Аная, дочь Икера Седовласа, — уже четко без акцента ответил Саша, чем очень удивил девушку.
— Но как так может быть? — изумленная Аная, не могла поверить в такое чудо.
— Может, — утвердительно ответил принц.
— Ты сказать, м-м-м, сказал-а, я — Белый. Я не понимаю. Как это может быть? — коряво спросил Саша.
— «Ксандр» на языке древних лоримов означает Белый, — ответила Аная.
«Значит это всё-таки Норта» — подумал он. Магнус рассказывал ему, что «нортийцами» островитян называли на материке, а сами же жители острова Норты называли себя «лоримами». Что же всё не так уж и плохо. Осталось только добраться до их столицы Мирольма и попросить у друга и союзника его отца, конунга Бьярна Железнолобого, переправить его на материк. Принц справедливо полагал, что конунг не откажет сыну и наследнику короля Меленвиля. Решив уточнить свои догадки, он спросил: