Когда Дервин ввел меня в кабинет Андерсона, тот был не один. У него сидел посетитель, с виду не очень похожий на сыщика, скорее, адвокат. Я сел на стул и положил панаму на колени.
— С чем пожаловали? — нелюбезно осведомился Андерсон.
Мне этот человек был решительно неприятен, как и разговор с ним. Все в нем меня отталкивало своей грубостью и примитивностью — лицо, манеры. Лучшим видом общения с ним было бы дать ему в нос. Вот Дервин — другое дело. Конечно, я и к нему не питал особой симпатии, как, скажем, к любимому дядюшке, но он хотя бы понимал шутки.
— С информацией от Ниро Вульфа, — ответил я на вопрос. — Пожалуй, стоит застенографировать.
Тут, конечно, не обошлось без насмешек и грубости с его стороны, но я решил все стерпеть ради дела и держал себя в руках. Что толку придумывать остроумные, разящие в лоб ответы, если я не могу воспользоваться самым убедительным из них. Наконец, когда он понял, что так мы с места не сдвинемся, он позвал стенографиста. Я начал. Я рассказал им о подарке на день рождения, о том, где теперь находится сумка с клюшками Барстоу и как она туда попала, рассказал, почему и как Кимболл отдал Барстоу свою клюшку для первого удара. Я предложил им поинтересоваться клюшками Кимболла и узнать, где он их хранит, а также теми, кто мог иметь к ним доступ. Хотя я знал, что это ничего не даст, потому что у Мануэля было множество других возможностей получить доступ к клюшкам отца, но все же я подкинул им эту мысль. Затем я передал прокурору просьбу Вульфа обеспечить безопасность Кимболла-старшего, и особо подчеркнул это. Я сказал, что, по мнению Вульфа, ответственность за безопасность граждан, чья жизнь под угрозой, полностью лежит на властях, которые для того и существуют. Он же, Ниро Вульф, не может отвечать ни перед самим собой, ни перед другими, если с мистером Е. Д. Кимболлом что-либо случится, а это может произойти в любую минуту.
Когда я закончил, Андерсон стал задавать мне вопросы. Я отвечал, но не на все. Это тянулось довольно долго, пока я наконец вежливо с улыбкой не сказал:
— Мистер Андерсон, кажется, вы пытаетесь меня перетянуть на свою сторону.
Он тоже был вежлив.
— И безуспешно, мистер Гудвин, — любезно ответил он. — Буду с вами откровенен. Когда вскрытие подтвердило догадку мистера Вульфа, я был уверен, что он знает, кто убийца. Когда же было объявлено о вознаграждении и оказалось, что он до сих пор его не получил, я понял, что он не знает, кто убил Барстоу. Нам известно все, что вы предпринимаете, и даже больше. Неясна лишь одна деталь — как Вульф пришел к своей догадке. Мне все же хотелось бы это знать, хотя я не считаю, что это так уж важно, поскольку он от этого не продвинулся вперед. И все же я готов выслушать вас. Со своей стороны, сам расскажу все, что мы знаем. Например, сегодня утром мы получили заключение из лаборатории: анализ показал наличие змеиного яда в крови Барстоу.