Но оба оказались на месте. При моем появлении девушка-секретарь улыбнулась, что меня обрадовало, ибо если тебя забывают, то это значит, ты теряешь свою неповторимость. Не спросив ни моего имени, ни к кому я, она соединилась с кем-то по коммутатору.
— Похоже на возвращение блудного сына в отчий дом, не так ли? — пошутил я.
— Скорее, на заклание тельца, — не задумываясь, ответила она.
После секундного ее разговора с кем-то, почти сразу же отворилась дверь кабинета прокурора, и вышел Дервин.
— Что вам угодно? — спросил он, сделав пару шагов мне навстречу.
Я осклабился.
— Горячие новости. Можете вызвать вашего друга Бена Кука, только поторопитесь.
Я не любитель конфронтации, поэтому тут же объяснил ему цель моего визита.
— Я должен сообщить мистеру Андерсону нечто очень нужное, а может, и вам, или вам всем вместе, как изволите.
Я так до сих пор и не узнал, чем занималась прокурорская команда в Уайт-Плейнс всю неделю после того, как было произведено вскрытие. Делались, правда, туманные намеки. Например, Андерсон поведал, что Корбетт побывал в Холландском университете. Может, они там что-то и нашли, вроде сплетен о том, что Барстоу оставлял какую-нибудь студентку на целый час после лекций или другие «жареные» факты. Но насколько я понял, это ни на йоту не приблизило их к тому, что чего-то стоило. Мне трудно было поверить, что Андерсон не знал даже о сумке с клюшками, подаренной Барстоу его женой ко дню рождения. От них же я узнал лишь одну стоящую новость — заключение Нью-Йоркской лаборатории. Специалист, производивший анализы, совершенно определенно утверждая, что в крови убитого обнаружен змеиный яд. Это заставило Андерсона и Дервина забыть о клюшках и с интересом переключиться на мокассиновых змей. Мне стыдно в этом признаться, но и я был втянут в это и потратил вместе с ними на всякие догадки несколько не очень приятных часов. Однако вопрос об игле продолжал оставаться загадкой, хотя я видел куда более странные предметы, попадавшие в человеческий желудок в результате всяких случайностей. В окрестностях Вестчестера вполне могли водиться мокассиновые змеи, и почему бы одной из них не заползти на площадку для гольфа и не ужалить Барстоу. Было над чем поломать голову. О результатах анализов они пока в газеты не сообщали, да и мне рассказали об этом, лишь получив от меня свою долю информации. Так что обошлось на сей раз без особых потерь. Но даже если бы в гольф-клубе «Зеленые луга» все площадки для гольфа кишели змеями, все равно Андерсону и Дервину было трудно примириться с тем фактом, что Ниро Вульф смог так точно предугадать результаты вскрытия.