— Деда, ты, главное, не волнуйся, тебе вредно, — пытаюсь успокоить Джеймса. — Все хорошо, никто не сорится. — У чучела на кровати новый приступ смеха уже переходит в ржание молодой кобылицы, Картер ей вторит, и только дед укоризненно смотрит. Так-с. Мне цирк на выезде уже поднадоел. К тому же, присутствует ощущение, что смеются надо мной.
— Тихо! — законной расправы меня лишил дед. Сладкая парочка, и правда, заткнулась. — Рок, присядь и выслушай меня, пожалуйста. Со мной все в порядке. Я регулярно ложусь в больницу обследоваться и поддержать немного здоровье.
— В реанимацию?
— А что такого? Уход получше, анализы и процедуры быстрее делают. А то в одиночной палате помереть можно, пока к тебе кто заглянет, а здесь за секунду прибегают. Да и спокойно, одни коматозники лежат, не мешают особо, — фыркнул Джеймс. — Ну, до недавнего времени, по крайней мере.
— А-а, понятно. А меня зачем вызывал, если все нормально?
— Понимаешь, в чем дело… Карина, — он кивнул в сторону девушки, — попала в очень сложную ситуацию и я хочу ей помочь. А мне для этого нужно твое содействие…
— Ладно, чем смогу, помогу, — если дед просит, то мне, в принципе, не трудно. — Что надо сделать?
— Жениться.
Эм…
Карина
После слова «жениться» мужчина зависает секунд этак на тридцать, даже не моргает. Вылитая статУя, можно гипсом заливать и в музей сдавать, как классический пример крайнего офигевения. Глазки на выкате, бровки домиком, челюсть отвисла — красавец, одним словом. И вот за это мне замуж выходить. Кошмар! О, пошевелился, наконец — рот захлопнул, макушку почесал и ржать начал. Волосы у него, кстати, коротковатые как для кретянина, почти ежик.
— Ну, вы, блин, даете! Ха-ха… Жениться… гы-гы-гы — буквально стонет от хохота. А мне уже как-то невесело — приступ нервного смеха прошел, и меня начинает немного потряхивать.
— Рок, — перебивает мистер Карр, — я серьезно.
Ему словно отрезало, мгновенно замолк и вылупился на нас.
— Раз тебе так сильно надо, то сам и женись. Наконец, у нас бабушка появится. Желаю вам любви и согласия, — и разворачивается в сторону выхода.
Э-э. Куда? А как же я? Призрак тюрьмы снова замаячил перед внутренним взором.
— Ты мне давал бэлофт! Я требую его исполнить! — громыхает дедуля.
Хотя сейчас он на немощного старика меньше всего смахивает, скорее, на короля в изгнании. Так и хочется поклониться и пробормотать «будет исполнено, вашество». На Рока тоже действует — замирает на ходу, словно в невидимую стенку впечатывается. Ме-е-едленно, нехотя поворачивается, и видно, что как будто посерел весь, и правый глаз в тике дергается. Жутковатенько так.