и теперь не в состоянии понять своей не взрослеющей, уснувшей душой… Ведь нам обоим было бы легче, захоти ты вернуться на наш Путь…
— На какой путь, Саша?! Мне сейчас не до твоих ребусов… Почему ты не хочешь спастись и уйти?!
— Потому что я вернусь, а ты — нет! Потому что сейчас мы в точке невозврата… Потому что обод давно должен стать осью, ступицей — и забыть о Колесе, полосующем Дорогу…
— Но что же делать?! Что мне делать?!
— Тебе? — он слегка удивился этому ее вопросу, но ответил: — Жить, конечно…
* * *
В спорткомплексе «Горный цветок» этим вечером было людно: накануне 7 Ноября руководство клуба решило провести межрайонные соревнования по рукопашному бою.
Дмитрий Аксенов был частым посетителем «Цветка», как и его бывший коллега Влад Ромальцев. И если размазня-Ромальцев (так называл его приятель) приходил в клуб поддержать форму и пообщаться с друзьями, то сам Дмитрий за тренажеры садился редко, а к «рукопашке» и подавно не имел никакого отношения. У него здесь были свои интересы, о которых молодой человек предпочитал не распространяться. Он вообще мало рассказывал о себе даже самым близким друзьям, которых у Аксенова было раз, два — и обчелся…
Под потолком огромного зала слегка колыхалось от слабого сквознячка полотно с эмблемой красно-синего герба города: коронованный щит, увитый дубовыми листьями, а на щите — башня, похожая на шахматную ладью, и человеческая фигурка.
На татами были вызваны бойцы от Советского и от Кировского районов. Дмитрий обратился во внимание: это были Хусейн Усманов (Горец) — богатырь славянской наружности, несмотря на кавказские корни, — и Костя Иванов (Самурай) — грозный противник, хоть и казался он поизящнее Горца.
Самурай насмешливо посмотрел на Горца своими раскосыми азиатскими глазами. Усманов что-то сказал, они засмеялись, но тут же подобрались, ожидая сигнала к началу боя.
— Как думаешь, кто? — спросил Влад, поворачиваясь к Дмитрию.
— Га! В том-то и интерес! — Аксенов протер очки и облокотился на барьер трибуны, с которой они наблюдали за происходящим. — Они равны…
Горец ткнул себя кулаком в ладонь и слегка поклонился противнику. Самурай повторил его жест. Зрители зааплодировали, а Дмитрий усмехнулся:
— Эти и в аду баловаться станут…
Влад пожал плечами. Пожалуй, заинтересовать его пока еще могли только такие мероприятия. Ко всему остальному в этой жизни двадцативосьмилетний Ромальцев давно охладел.
Володя-Афганец, сидевший вместе с судьями в президиуме, дал гонг.
Горец и Самурай кинулись друг на друга. Публика восторженно завопила.
А бились они красиво, в «русском стиле». И действительно были равны. Костя-Самурай, знавший особенности приятеля, сразу избрал тактику «взять измором». При его юркости — не такое уж сложное дело. Но и Горец-Хусейн был непрост. Зрители просто изнывали от нетерпения.