«Учитель! — обратился он к Белому Зверю Пустыни. — Кулаптр Паском!»
Тот поднял суровую гривастую голову и печально взглянул на него.
«Тринадцатый! Ты здесь…И снова так рано…» — в его рычании не было приветственных ноток. Он скорбел.
Путник сжал руку своей Попутчицы и промолчал. Молчала и она. Отныне на ее уста была наложена печать.
«Я жду, когда вы явитесь иначе. Теперь слушайте!»
Белый Зверь Пустыни поднялся, и в сознание странников полились слова неведомого, но понятного языка:
Огонь ломает камни,
Вода терпеливо точит их.
Огонь всего добивается силой,
Воде камни благодарны за красу,
Подаренную их ледяным телам.
Если я буду иметь дело с камнями,
То не стану ломать преграды.
Я наберусь терпения, как ты, о, вода!..
Из песка забил родник. Зверь растворился в мареве. На его месте, отделенный от странников ручьем, сидел старик и живыми раскосыми глазами смотрел на них. Путник опустился на одно колено и, протянув руку через ручей, взял с ладони Учителя гладкий гранит, за тысячелетия превращенный волнами в человеческое сердце.
— Твой выбор, — согласился старый Паском и перевел взгляд на женщину. — Танрэй! Вода или пламя?
Она не знала ответа и попятилась. Ее Попутчик не имел права на подсказку, ибо это ее и только ее выбор. Старик-Учитель тоже мог лишь намекнуть, но говорить прямо было бессмысленно: все можно понять и принять тогда, когда к этому прикоснулись твои душа и сердце. Если нет — не помогут никакие, даже самые разумные слова и доводы. Истина всегда рождается в адских муках. Впрысни обезболивающее — и она станет отравленной мертворожденной истиной…
— Танрэй! — строго повторил Учитель. — Вода или пламя?!
Попутчик опустил голову, укрытую непроницаемым черным капюшоном.
Учитель явил ей все из недопрожитой жизни. Мгновенно. Ослепительно.
— Огонь сожжет, но ты не будешь страдать. Ты забудешь всё и всех. Ты начнешь все сначала. Вода сохранит, но принесет много мук. Еще очень много мук, Танрэй. Однако ты будешь помнить всё и всех. ВОДА или ПЛАМЯ?! — в третий раз прорычал старик голосом Белого Зверя Пустыни.
И Танрэй метнула взор в сторону бьющегося в песке родника.
Старик набрал пригоршню воды и плеснул ею на руки Странницы. Она прикрыла глаза, наполнила рот невыносимо горькой, ледяной до ломоты в зубах, кристально чистой жидкостью.
И вспыхнул свет…
…Черноту неба полосовали молнии. Змей Апоп вновь вступил в битву.
Нефернептет извивалась в пронзающих ее с головы до пят струях — ледяной, вселенской, и раскаленной, земной. Она кричала, кричала от боли, от страха, от чувства, что сила внутри нее готова разорвать бренное тело, если хоть чуть-чуть нарушится гармония. Мужчины и бык укрепляли горячий «гейзер», и каждый отдавал по возможностям. Немур — свое сердце. Колдун — разум. Белый жрец-послушник, обвитый золотистой «пуповиной», — энергию плоти. Он похож был на младенца в материнском чреве, на существо, наиболее далекое от смерти…