* * *
— И что скажете в свое оправдание? — притопывая ногой, Рената стояла над кроватью своего вчерашнего обидчика.
Похмельный Гарик, зажимая ладонями разламывающуюся голову, никак не мог взять в толк, чего от него хотят. Саши не было, но это и к лучшему: она ведь еще ночью решила разобраться с зэком самостоятельно.
Страдалец вяло помахал рукой перед лицом, будто желая прогнать наваждение.
— Уйди, постылая! — наконец промямлил он. — Ты, ваще, кто?
Рената перечислила и кто она, и где, и зачем, заодно вспомнила о Гариковых былых заслугах… Причем раз-другой не удержалась и сдобрила перечень словечками, хорошо понятными любому отсидевшему. В глазах парня засветилось уважение.
— Это не я был! — запротестовал он. — Чесслово — не я! Я бы… эт самое… не мог так!
— Вы свинья, господин хороший! И предупреждаю вас: если еще хоть раз вы посмеете даже посмотреть в мою сторону, я не погнушаюсь рассказать о вашей мерзости Саше. Понятно?
— Понят… хм… но… Щас пойду и повешаюсь…
Девушка брезгливо покривила губы и отправилась умываться. На улице стоял такой холод, что было страшно даже прикасаться к оцинкованному рукомойнику. Так и не решившись залезть под ледяную воду, Рената поплелась к Саше, который ковырялся во внутренностях «Чероки».
— Саша, вы могли бы полить мне?
Тот вынырнул из-под капота и продемонстрировал ей свои руки, перепачканные чуть ли не по локоть.
— А что же делать?! Мне нужно умыться, а там такой примитив!
Телохранитель аккуратно, большим и безымянным пальцами, вытащил изо рта окурок и отбросил в сторону, вспугнув курицу. Птица смешно подпрыгнула, заквохтала, помчалась по грядкам, задирая голенастые ноги.
— В бане, в баке, со вчерашнего еще оставалась вода. Проверьте — может, за ночь не остыла?
И он снова занялся машиной.
С грехом пополам, но Рената разобралась в котельном устройстве. Вода была чуть теплой, но лучше уж такая, чем с плавающими иглами льдинок…
Девушка бросила куртку на деревянную лежанку предбанника, умылась и, за неимением щетки, выдавила зубную пасту на указательный палец. Благодарение господу, сегодня больной зуб ее не беспокоил. Ох, до чего еще она докатится в этом путешествии? Будет есть руками? Утираться рукавом? Сморкаться (пардон) на дорогу?
Снова надевая куртку, Рената заметила, что из расстегнутого нагрудного кармана вылетела небольшая бумажка и, вертясь в воздухе, с порывом сквозняка упорхнула под полку. Что это? Вдруг что-то нужное? Хотя что ей теперь может быть нужно из прошлой жизни?
И все-таки, присев на корточки, Рената пошарила рукой по доскам пола. Взвизгнула, наткнувшись на что-то мягкое, как пух — то ли на комок паутины, то ли на моток ниток, и ощутив при этом цепкую когтистую лапку, что стиснула ей сердце и перебила дыхание. Подавив гадливость, девушка нащупала наконец злополучный листок.