Это был обычная страничка, выдернутая из маленького блокнота, помятая и потертая. И на ней было что-то написано черной ручкой. «Москва, 2408». Ниже, расплывчато — «Шереметьево», какие-то цифры. И тут Ренату осенило. Хорошо еще, что водой не смыло все. Вот так-то стирать, не проверив карманы! Она бросилась к Саше.
— Смотрите!
Телохранитель выпрямился, явно готовясь, что сейчас к нему снова обратятся с какой-нибудь чепухой. Но Рената и не заметила недовольного выражения на его лице, протянула ему страничку. Саша повел головой, разминая затекшую шею, и пробежал глазами по написанному:
— Что это?
— Это было у меня в кармане. Дарьин почерк. Понимаете? Она однажды говорила, что кто-то из ее родственников работает в «Шереметьево». Мне кажется, это шифр от камеры хранения, куда она собиралась положить этот самый чертов «дипломат». Если она о нем знала… Даша вам ничего не говорила?
— Рената, нет… Не успела… — Саша нахмурился.
Хлопнув просевшей калиткой, между ними проскочила хозяйка и с непонятным выражением в глазах покосилась на Ренату. Саша запомнил очередность цифр и спрятал страничку в карман.
— Значит, кому-то из нас нужно в Москву, правильно? — спросила девушка.
— Это может быть истиной, а может — и ложным путем. Мне неизвестно, знала ли о «дипломате» Даша.
— Так что мы будем делать?
— Пока — что наметили. Едем в Омск, а там — по обстоятельствам.
— А в Москву?!
— Я не могу оставить вас, значит, ехать придется вдвоем. Если придется…
Ей было отрадно услышать, что Саша не собирается оставлять ее. Но Рената не подала виду.
— Сегодня мне приснился странный сон… — заговорила она. — А вы… ничего не помните?
— О чем? — удивился телохранитель, уже готовый вернуться к своему занятию.
— Ну… вы обняли меня во сне…
Он приподнял бровь, поджал губы:
— Гм… Не помню. Я помешал вам спать?
— Нет, наоборот. Все в порядке. Просто сон был очень уж… неординарный.
— Я не умею разгадывать сны, Рената. Давайте я тут все доделаю, позавтракаем — и уже поедем…
…По дороге из Чанов страдающий с похмелья Гарик постанывал на заднем сидении. Саша опустил все стекла, включил вентилятор, но и это помогло не слишком: от запаха перегара едва ли не резало глаза.
— Что вы там вчера пили?! — наконец не вытерпел телохранитель.
— Дык гамырку, ё-ё-ё… — проревел Гарик. — Я чуть… эт самое… голову не сложил утром…
— На рельсы? — не удержалась Рената: она терпеть не могла местного издевательства над русским языком, когда люди «ложат», собираются «повешаться» и частенько «звонят» друг другу. А уж в устах Гарика сие звучало еще более ужасно.