— Паском… Нат — моя душа?
— Ну конечно! Только душа, атмереро, выбирает истинный облик. И только Нат мог выглядеть так, как выглядел целостный Ал почти пятьсот лет назад. Но он избрал «морок», войдя к вам в облике зверя. Твоя душа вела тебя по жизни, Ал. И, как многие, ты не замечал ее, не обращал внимания на знаки ее, не верил… А он просто хотел уберечь тебя от войны — ведь ты видел, к чему привело тебя его присутствие, его сила? Ты остался бы на Оритане и погиб в этой бойне. И все же Нат сберег тебя ненадолго. Многое зависело от тебя, а ты не справился. Так и должно было произойти, но я глупо надеялся…
— Тогда кто — «вы»? Кто еще, кроме меня и Ната? Кем «они» являются? Кто я, наконец?
— Слушай меня. Танрэй — жизнь, оболочка, виэталэа… Сетен — сердце твое, Ал. Коэразиоре, способное, как и любое сердце человеческое, на величайшее благородство и на чудовищное зло, сердце любящее и ненавидящее, сердце страдающее… Так же, как и Фирэ — сердце твоего сына, Коорэ. У твоего тринадцатого ученика, у Коорэ, однажды произошел такой же раскол, как у тебя. Все повторяется на этой Земле, и не будет конца этим циклам, Ал. Восходит Учитель — за ним следуют ученики и ученики учеников. Это бесконечно. Гибнут и возрождаются в небе звезды, гибнут и возрождаются на Земле живые существа. Все просто, все очень просто. И все так сложно, что невозможно вообразить. А вот с Ормоной… Ты знаешь, что такое моэнарториито?
— Смерть? Распад? Разрушитель?
— Да. И то, и другое, и третье. Никогда прежде, сколько помнят легенды аллийцев, сколько помнят ори и аринорцы, не воплощалась отдельно моэнарториито. Ведь наши народы умели жить в согласии с нею. Смерть — лишь продолжение жизни, а вовсе не ее противоположность. Но, воплотившись, она стала ею. Антагонистом. Врагом жизни. Разрушитель есть в каждом. Он открывает глаза и начинает свою работу, едва ребенок осознает, что ему суждено когда-то умереть. И заканчивает, когда поверженная оболочка опускается в погребальное пламя…
— Но как? Почему? Для чего все это происходит, Учитель?
— Чтобы мы научились уважать другого, сострадать другому, переживать за постороннего, как за себя. Но теперь сделанные вами ошибки неисправимы. Покоритесь судьбе — и все. Когда-нибудь потом вы начнете заново. До встречи, мальчик мой… И еще! Это главное. Никто, кроме тебя, не должен узнать об этом нашем разговоре, ибо ты — разум, рассудок. Тот, кто однажды скажет свое последнее слово, тысячу раз до этого сломавшись и умерев…
И взор кулаптра проник в неизведанные дали…
…Это то, что